Формула жизни. Сборник рассказов (СИ)

В мебельный магазин приехал перед самым закрытием. Нашел нужную мне кровать, спросил цену и время доставки. Получив невнятный ответ, теперь наученный первым неудачным опытом, начал раскручивать повесть о кровати дальше. В конце концов, сопоставив противоречивые ответы двух работников, догадался, что кровать, которую я выбрал, выставочная, а для доставки надо заказывать на фабрике, на что может потребоваться неделя или больше (так я интерпретировал их "от пяти до десяти дней"). Ситуация становилась забавной. Хорошенькое такое место, где нельзя купить нормальной кровати, как будто все отправляются почивать на ночь исключительно в двуспальные мастодонты. В общем, на складе совместными усилиями мы откопали односпальный матрац, упакованный в полиэтиленовую пленку, покрытую толстым слоем пыли. Пока вытаскивал матрац на свет божий, руки зачесались, в носу защекотало. Несмотря на протесты рабочего, разорвал часть упаковки по шву, и засунул голову внутрь. Запах, конечно, был, но вполне терпимый. С матрацем в руках прошествовал по стоянке к своей машине, взвалил его на крышу, привязал шпагатом и веревками, собранными вместе с рабочим в магазине, и с черепашьей скоростью поплелся к себе.

Стоило чуть ускориться, как матрац под давлением ветра входил в резонанс и начинал весело хлопать по лобовому стеклу, оставляя пятна многолетней пыли. Душа моя ликовала - сегодня буду спать на матраце! Жизнь налаживалась, быт стремительно обустраивался. Всё идет отлично! Так держать! И я от души запел песню "It's a beautiful life!" А потом отдал дань советской эстраде, спев "Синий-синий иней, лёд на проводах, в небе тёмно-синем синяя звезда...".

Под песню вспоминались березовые колки, тайга на севере Омской области, бесконечные болота, куда осенью ходил за брусникой и клюквой, и много чего ещё выплывало из памяти под щемящие душу слова песни и мелодию другой, навсегда исчезнувшей эпохи. Запечатана та коробочка памяти, запечатана. Теперь не открыть. Да и не надо её открывать. Живи в сегодня. И это не прихоть, а необходимость. Нельзя полноценно жить в сегодня и вчера. Можно только в сегодня. И если оно, сегодня, перестает держать нас у себя, это верный признак, что начинаются проблемы с жизнью. Это значит, что мы начинаем терять хватку, с трудом держимся в седле (или в водительском кресле, для кого метафора с седлом звучит инородным вкраплением). Так что - нет апатии! Нет пессимизму! Провались земля и небо - проживем на кочке! Не жалей, что было, и как оно было. Жизнь - она вот здесь, в салоне машины, в хлопающем по стеклу матраце, в неспеша бегущей навстречу дороге, в остывающем сиреневом закате. И пока все это видится в свежих красках - нормально. Значит, живем.

Но как только начинаешь воспринимать все окружающее как сквозь пелену, как только становится неинтересным даже то, что ещё не видел, слова, которые ещё не услышал, люди, которых ещё не узнал, с которыми ещё не вошел кость в кость, с которыми ещё не разобрался, или наоборот, не подружился, то значит, что-то идет не так. Старость, она вот так начинается? И старость тоже. Но для многих мир закрывается пеленой равнодушия намного раньше, и не старость тому причиной, а ... А что? Да много чего. Связи с жизнью слабеют, например. Веру подсадили во что-то или в кого-то. Прежние цели смысл утратили, а новые не появились. Уходят люди, становятся ненужными какие-то прежние дела, меняется мораль, общественные идеалы и стереотипы. Да всё меняется. И если не успеваешь или не хочешь подстроиться, то накапливается все больше противоречий между твоим видением мира и действительностью, и соответственно становится все труднее жить, если нечего противопоставить изнутри, если нечему осветить поток неотличимых серых дней, раскрасить их в яркие, приветливые, запоминающиеся цвета. Так хочется!.. И ведь можно, можно. Те, кто бессознательно и безинерционно подстраивается под любую среду, тоже счастливы, но по-другому. Не так, как бы хотелось мне. Таких счастливчиков - без всякой иронии и кавычек - много. Когда исчезла страна, в которой я прожил больше тридцати лет, жизнь менялась на глазах, разительно, но многие утверждали, что ничего не изменилось. Это и были те беспамятные счастливчики, которые без проблем весело проскачут свой путь до гробовой доски. А остальные, с памятью, умом и совестью, с общественным сознанием, должны подниматься ещё выше, прилагать дальше усилия, чтобы в понимании жизни подняться ещё на несколько ступеней и принять и полюбить её, и вобрать в себя такой, какая она есть, не загасив при этом свет души, но даже наоборот, сделав его ярче новыми желанными и достижимыми целями. А иначе их, умных, но чувствительных, ждет незавидная участь - остаться навсегда в прошлом и в сером настоящем. И тогда нахлебаются они досыта и страданий, и несправедливости, и подлости - прежде чем навсегда успокоиться.

О, эти неисповедимые для каждого из нас пути земные! Эти шаги в никуда, в неизвестность, в секундном порыве, которые потом меняют всё твое существование...