Форпост

— Его искать не надо. Он перед вами, — услышал в ответ.

Обстоятельного разговора в тот раз не получилось. В блокноте на память осталась лишь пара наспех исписанных страничек: фактуры там негусто, как и фамилий. Я понял, что пришел не вовремя: мысли двое суток не спавших разведчиков были об одном — обычном сне, который они ни на что бы не променяли.

Потом пару раз еще виделись с Валерием у штаба дивизии: он, озадаченный, спешил к своим. Как-то попросил его взять меня с собой, в разведку. Он обещал… подумать.

В январе нового, 1984 года я вновь услышал о старшем лейтенанте Гринчаке и его отважных разведчиках. За успешное проведение засады западнее населенного пункта Офьяны-Шариф (провинция Парван) офицер был представлен к ордену Красной Звезды, который получил лишь в начале лета — наградной механизм еще не был до конца отлажен.

На Панджшерскую операцию, начавшуюся 20 апреля и длившуюся почти два месяца, Валерий Гринчак уходил уже капитаном. Правда, толком отметить очередную звездочку не получилось: разведчики с боевых выходов не вылазили. Бывало, утром вернутся с ночной засады, а к вечеру — новое задание. И снова их нет несколько суток. Ущелье Панджшер было вотчиной влиятельного полевого командира Ахмад Шаха Масуда. Он хорошо знал штабную «кухню» и тактику ведения боевых действий «шурави», поэтому нередко преподносил нашему командованию неприятные сюрпризы. За ним периодически охотились спецназовские и разведывательные группы, но тщетно: хитрый лис, едва учуяв опасность, бесследно исчезал, чтобы вскоре вновь напомнить о себе. А сколько других полевых командиров рангом пониже, но оттого не менее коварных и опасных, со своими отрядами рыскали по афганским горам! Это была их работа, щедро оплачиваемая зарубежными покровителями: за каждого убитого или взятого в плен советского солдата или офицера моджахеды получали солидное денежное вознаграждение. Так что отнюдь не за голую идею воевали «непримиримые», и наши это хорошо знали. Как и то, что пока не иссякнет финансовый поток, не прекратятся поставки извне оружия, боеприпасов — войне быть. Перекрыть же все караванные пути, высокогорные перевалы не представлялось возможным.

Валерий Иванович и сейчас, спустя более двадцати лет, без карты, перечислит населенные пункты этого печально известного Панджшерского ущелья, растянувшегося почти на сотню километров, исхоженного им вдоль и поперек. И что ни название, то особая отметина в памяти: Хисарак, Парандех, Пизгаран, Пишгор, Руха… В последнем населенном пункте дислоцировался переведенный из Баграма его родной 682-й мотострелковый полк. В двадцати километрах юго-западнее Рухи, уже возвращаясь с боевого задания, капитан Гринчак подорвался на противопехотной мине. Тот роковой для него день 14 июля 1984 года Валерий помнит до мелочей.

А ведь поначалу все складывалось как нельзя лучше! Разведчикам, действовавшим на главном направлении, удалось уничтожить группу моджахедов и захватить в плен их командира. По его информации, подтвердившейся и данными радиоперехвата, установили точное местонахождение базового района «духов». Для его блокировки в горы вышли два мотострелковых батальона полка. А первой, как обычно, на «свидание» с противником отправилась разведрота. Все сработали неплохо: «духи» лишь в последний момент обнаружили внезапно появившихся «шурави». Завязался бой, в ходе которого смертельное ранение получил командир дозорного отделения младший сержант Султанов, опытный разведчик. За него парни отомстили сполна: немногим моджахедам удалось живыми уйти. В качестве трофеев нам досталась крупная партия мин, боеприпасов и продовольствия.

В расположение полка разведчики возвращались последними, прикрывая тылы батальонов.

— Ранним утром мы спускались по склону горы к руслу высохшей реки. Вдоль нее находились кишлаки. Возле крайнего дома я заметил промелькнувшие силуэты людей, — вспоминает Валерий Иванович. — Рука машинально потянулась к биноклю. Сам же в это время, прыгая с камня на камень, продолжал двигаться. Эх, если бы знал, что под одним из них притаилась та коварная мина… Я не сразу понял, что подорвался. Боли поначалу не чувствовал, находился ведь в шоковом состоянии. Увидев, что бежит ко мне санинструктор Сергей Таран, догадался, что ранен. Остановил его криком: «Потом! Сапера ко мне!»

Сколько раз было, когда бросившиеся на выручку товарищу сами подрывались. Младший сержант Исраилов, командир приданного саперного отделения, щупом внимательно проверил, нет ли рядом еще «сюрпризов». В нескольких шагах от капитана обнаружил остатки, видимо, сдетонировавшей тротиловой шашки.

Несколько введенных тюбиков промедола уменьшили становившуюся невыносимой боль. Капитан Гринчак тогда еще не знал, что злосчастная мина лишила его не только правой ноги. Хирурги Баграмского военного госпиталя, куда спустя два с половиной часа офицера в полубессознательном состоянии доставил санитарный вертолет, вынуждены были выше колена ампутировать и вторую, сильно пострадавшую ногу. Хорошо, что хоть от осколков серьезно не пострадали глаза.