Форрест Гамп

Ну потом пришли двое мужчин, и сказали мне подняться, и пойти с ними в кабинет. Потом пришли четыре полицейских, и пригласили меня пройти с ними. Они провели меня к патрульной машине, и двое сели спереди, а двое сзади, прямо как амбалы тренера Феллерса, только на этот раз мы в самом деле поехали «в участок». Они провели меня в комнату, сделали отпечатки пальцев и посадили за решетку. Это было очень страшно. Я волновался за Дженни, но скоро появилась моя мама, она плакала, вытирала глаза платком и ломала пальцы. Я понял, что дело снова плохо.

Через несколько дней в суде состоялась какая-то церемония, мама одела меня в тот самый костюм, и к нам присоединился такой приятный мужчина с усами и большим портфелем. Он что-то долго говорил судье и другие люди, в том числе и моя мама, тоже несли какую-то хренотень, а потом настала моя очередь говорить.

Усатый потянул меня за руку, чтобы я встал, и судья меня спросил: «Как все случилось?». Я не знал, что и ответить, и только пожал плечами. Тогда он спросил, не хочу ли я чего-нибудь добавить, и я сказал, что хочу писать, потому, что мы просидели там полдня, и ощущение у меня было, скажу вам! Судья наклонился ко мне из-за своего высокого стола и так на меня посмотрел. словно я был марсианцем или чем-то таким. Потом усатый что-то сказал, и судья разрешил ему отвести меня в туалет. По пути я оглянулся и увидел, как моя бедная старая мамочка утирает глаза платочком.

Когда я вернулся, судья почесал подбородок и сказал, что дело с его точки зрения «весьма необычное». И он считает, что мне нужно пойти в армию или куда-нибудь еще, чтобы меня исправили. Мама сказала ему, что армия меня не захотела, потому что я идиот. И как раз в тот самый день пришло письмо из университета, и там говорилось, что если я все-таки хочу играть за них в футбол, то я могу учиться у них бесплатно.

Судья сказал, что это тоже звучит довольно необычно, но если я уберусь из их города как можно скорее, то он лично ничего против этого не имеет.

На следующее утро я запаковался и мама отвела меня к автобусу. Я выглянул из окна и снова увидел маму, утирающую глаза платочком. В общем, это зрелище повторялось все чаще и чаще. Так что я это хорошо запомнил. Ну, потом автобус тронулся, и я отбыл.

~ 3 ~

Когда я попал в университет, то тренер Брайант пришел к нам в зал, где мы стояли в спортивных шортах и футболках, и произнес речь. В общем, это была такая же речь, какую тренер Феллерс мог бы сказать, только намного проще, даже простак типа меня понимал, что дело тут серьезное! Он говорил кратко и понятно, и закончил тем, что последний человек, который окажется в автобусе по дороге на стадион, поедет не на автобусе, а в ботинке тренера Брайанта. Так точно! И мы не сомневались, что так и будет. Так что мы набились в автобус со скоростью света!

Все это происходило в августе, а в Алабаме в этот месяц жарче, чем в остальных местах. Можно сказать, что если положить на футбольный шлем яйцо, то оно сварится вкрутую за десять секунд. Разумеется, никто не пробовал это сделать, чтобы не разозлить тренера Брайанта. Такого никто и вообразить не мог, потому что тогда жизнь такого человека становилась просто непереносимой.

У тренера Брайанта были свои амбалы, чтобы управляться со мной. Они отвели меня туда, куда нужно, в красивое кирпичное здание в кампусе, которое кое-кто называл «Обезьянником». Эти амбалы отвезли меня туда в машине и проводили до порога моей комнаты. Жаль, что здание снаружи было красивое, а внутри не очень. Наверно, в этом здании давно никто не жил, потому что оно было такое грязное и загаженное, большинство дверей сорвано, и стекла выбиты.

Те парни, что лежали внутри на койках, ничего на себе не имели, потому что жара была в 110 градусов по Фаренгейту, а всюду носились жужжащие мухи. В холле всегда было полно газет, и сначала я боялся, что их заставят читать, но потом я узнал, что они нужны, чтобы класть на пол, иначе можно попасть ногой в какое-нибудь дерьмо.

Ладно, приводят меня амбалы в комнату и говорят, что хорошо бы тут был мой сосед, Кертис Какеготам. Только его не было. Они побросали мои вещи, и показали мне, где ванная — ну такой ванной не бывает даже на задрипанной автозаправке. А прежде чем уйти они мне говорят — ты с Кертисом должен подружиться, потому что у вас обоих мозгов не больше, чем у таракана. Я строго так посмотрел на него, потому, что мне надоел этот треп, а он сказал мне остыть и сделать пятьдесят приседаний. И я сделал, как мне было сказано.

Я расстелил на койке простыню, чтобы прикрыть грязь, и заснул. Мне снился сон, словно мы с мамой сидим в гостиной нашего дома, как это бывало летом в жару, и она поила меня лимонадом и говорила, говорила, говорила… и тут вдруг дверь комнаты вылетела, так что я до смерти напугался! В дверях стоял парень и у него был довольно жуткий вид. Глаза выпучены, во рту нескольких зубов не хватает, нос будто расквашен, а волосы стоят дыбом, словно его током тряхануло. Я решил, что это и есть Кертис.