Форс-ажурные обстоятельства

Я молчала. На мой взгляд, достаточно красноречиво.

— Ир, ты ведешь себя так, что я начинаю верить в то, что посторонним людям «со стороны виднее». Не зря народ шушукался про дурдом.

— У тебя слуховые галлюцинации. Просто боюсь за твои слабые нервы — могут не выдержать того, что сейчас скажу.

— Я догадалась! Ты тайком от меня приобрела и слопала ту самую булочку, на которую я глаз положила. Мысленно, разумеется. Непорядочно, но от отчаяния не рехнусь.

— Все намного хуже!

Наталья промолчала, завела машину и медленно поехала вперед, внимательно изучая улицу. Ни одна подворотня ее не устроила. Кончилось тем, что мы выехали на Рождественский бульвар, а там уже подруга свернула в ближайший переулок. Этим дело не ограничилось, и она продолжала петлять до тех пор, пока не заехала в тупик, о чем растерянно и сообщила:

— Все! Тупиковая ситуация! Устраивает?

— Вполне. Держись за руль! Шурик вообще не пьет!

— Закодировался? И из-за этой «сногсшибательной» новости мне надо было тратить сто граммов бензина?

— Наталья! Ты не поняла!

— Значит, ты не так сказала!

— Просто на твое мышление тупик плохо действует. Шурик вообще не пьет! У него аллергия на спиртное.

— Возрастное? Судя по поездке, он ее перерос. Погоди, погоди… Ты это к чему?

— К тому, о чем ты сейчас подумала. С Майкой был совсем не Александр Витальевич Кочнев!

— Да? А кто?

— Подставное лицо!

— Фига себе!

Наташка уставилась в бетонную стену. Сверху испуганно вспорхнула стайка голубей, разбавленная воробьями. Не иначе как монолит от Наташкиного взгляда задрожал.

— Кинь птичкам остатки моей виртуальной плюшки, которую ты нагло съела, — печально прошептала подруга. — Ничего не понимаю. Нет, понимаю! — Ее голос немного окреп. — Их же провожала толпа друзей. Хочешь сказать, что Кочневы обеспечили массовку с привлечением труппы театральной молодежи? За вознаграждение, естественно. Там даже съемка на видеокамеру велась. Тебе-то, конечно, не до этого было. Ты со своим стаканом в вагон ломилась. Но, если рассудить здраво, в определенной мере тоже приняла активное участие в массовке. Только тебе не заплатили. В том числе за потерю товарного вида.

Я постучала кулаком по своей голове, имея в виду На-ташкину, плохо соображающую.

— Кочневых действительно провожала толпа друзей. Надо думать, с работы. И Шурик провожался самый настоящий. Теперь вспомни, как коллеги и друзья перепились. Ведь до последнего пили «на посошок». Причем каждый мечтал лично облобызать Шурика на прощание. Ему всю футболку растянули. Вспомнила?

— Да я и не забывала. — Наташка поерзала на сиденье и зачем-то потрогала ручку коробки передач.

— А лицо его ты в тот момент видела?

— Я видела исключительно тебя. Мысленно рядом со мной в тамбуре, фактически — на платформе. На фига ж мне было в тот момент на Шуриково лицо любоваться?

— А теперь вспомни явление супругов в наше купе после того, как поезд тронулся. Все нормальные пассажиры к тому моменту уже сидели на своих местах. Кочневых долго не было, вплоть до момента проверки билетов. А заявившись и увидев нас, Майка оторопела, тогда как Шурик являл собой образец безмятежности. Все правильно. До этого момента он меня и в глаза не видел и, следовательно, не знал о том, как я по их вине преодолевала трудности с посадкой. Майка испугалась, что я выражу сомнение в подлинности ее «супруга». После проверки билетов они тут же смотались и переехали в другое купе. Якобы к друзьям. Это к пожилой супружеской паре! Да эта парочка в силу своего возраста просто обязана быть занудной, напичканной бесконечными претензиями. О чем это говорит?

— О том, что чем старее, тем дурнее.

— Наталья! Ты можешь полностью въехать в ситуацию?

— Легко! — Наталья завела машину.

Я поняла, что надо «сбавить обороты».

— Нам по ту сторону бетонной стены не надо. Не по пути. Выключи двигатель, вытащи ключи из замка зажигания и дай мне.

Подруга с сомнением посмотрела на бетонную стену, послушалась и протянула ключи мне. Я моментально сунула их себе в карман. Пусть отлежатся.

— Ага, не по пути, — запоздалым эхом откликнулась подруга.

— Объясняю, — ласково пропела я, — Майка к нам в купе заявилась с новым «Шуриком». И он выглядел странно аккуратно. Футболка все та же, но только она чудесным образом разгладилась, волосы причесались. Точно и не побывал в цепких руках тусовки. Короче, вид такой, будто беспрепятственно шагнул в вагон с платформы и сразу сел на место. Скорее всего, в другом вагоне, откуда его потом и сорвали. А на освободившееся место сел настоящий — помятый и потрепанный Шурик с билетом до какой-нибудь Твери. Ясненько? Кстати, скажи спасибо, что я у тебя ключи забрала. Ты бы еще сто граммов бензина «на ветер» пустила!

Подруга ничего не сказала, потихоньку осознавая услышанное. Я ее не торопила. И очень обрадовалась тому выводу, к которому она пришла: