Форс-мажор

Я огорошил полковника рассказом о том, как мне угрожали по наркотикам и что защищают Пивоваровых и торгуют наркотиками одни и те же люди. Я показал свои снимки на дисплее смартфона и заверил, что они есть на диске.

Факт вымогательства Спарыкина обрадовал:

– Когда, говоришь, они тебе назначили?

– В пять. Около моего подъезда.

– Сколько там грамм было?

– Я не взвешивал. Может быть, сто, сто пятьдесят, – я показал Спарыкину сколько места занял бы пакет, если бы лежал на ладони.

– Не думаю, что эти люди глобально занимаются наркотой, – пояснил полковник. – Скорее всего, это инициатива этого дуба, рядового солдата, но нам это на руку. Такая засветка этим типам ни к чему. В половине пятого я привезу тебе пакетик, передашь амбалу. И сразу свалишь. Я подготовлю ОБНОН и группу захвата. Мы еще поторгуемся!

– Вы с Симохой разговаривали? – спросил я и рассказал полковнику о том, как уделали сегодня утром мою машину.

– Это не Симоха, – уверенно сказал он. – Я с ним говорил. Он, конечно, какой-то план мести вынашивал, но ничего предпринять не успел, а теперь и не рыпнется.

– А кто тогда?

– Да мало ли идиотов! Может этот наркоман. И друга твоего с моста никто не кидал, сам упал по пьяни.

– Хотелось бы верить.

– Я тут с утра поработал, – сменил тему полковник. – Вот посмотри сюда, – он достал два листа бумаги, на каждом из которых было несколько ксерокопий фотографий снятых с паспортов. – Никого не узнаешь?

На фотографиях были запечатлены молодые женщины, примерно одного возраста и одной комплекции. Номера и серии паспортов под фотографиями были предусмотрительно зачеркнуты. На втором листе я узнал Иволгу.

– Вот подружка Игоря, – указал я на нее.

Полковник изменился в лице.

– Это очень плохо, – сказал он поникшим голосом.

– Почему?

– Это жена моего шефа.

Я обалдел.

– Я же их сам и познакомил, придурок, – продолжил он.

– Кого?

– Шефа с женой и Игорешку с Нелькой. Когда они успели снюхаться?

Спарыкин прикурил вторую сигарету от первой.

– Самое интересное, что шеф меня сегодня вызвал и приказал, чтобы я через двадцать дней ехал в Чечню командиром группы. Он там одному полевому командиру крышу кроет, и если это шеф убрал Игоря, то я оттуда живым не вернусь.

Я пристально посмотрел в лицо Спарыкину, но испуга не увидел, скорее – досаду.

– Какой же Игорь все-таки осел! – в сердцах воскликнул он. – Нашел, куда пипку свою пихать! С каждым днем я все больше в нем разочаровываюсь. Да и она не лучше – блядина! Вот так вот, один мудак под старость лет женится на бляди, другой ее выпихает, а из-за этого люди гибнут!

– Может, и не из-за этого, – возразил я. – Я думаю, что все-таки из-за денег.

– Ладно, если так. Чтобы выяснить этот вопрос, у меня есть двадцать дней, – он опять закашлялся. – Что-нибудь еще?

– Я все-таки очень беспокоюсь на счет моих баксов, – робко сказал я.

– Не боись, будешь хорошо себя вести, скоро получишь их обратно.

– А как скоро?

– Давай с нашими делами разберемся.… Да и нет их у меня. Они все еще в райотделе.

– А вы точно их вернете?

– Достал, – он выкинул окурок. – Ты это…. Забудь наш разговор, и про бабу эту забудь. Это в твоих интересах.

– Про какую бабу? – прикинулся я дурачком.

– Во-во. Давай, будь, – он развернулся на каблуках, как при команде «кругом» и отбыл в неизвестном направлении.

На мой сотовый позвонил Тигран. Он просил денег. Как тут быть? Если рассчитаться с армянами, то не хватит денег для братьев Пивоваровых, а если не давать армянам, то строительство заморозится. Может, повесить этот вопрос на Спарыкина? Раз он наша крыша, пусть доказывает армянам, что все будет – тип-топ. Серега наверняка бы что-нибудь придумал. Ощущение краха приобретало новые оттенки. За последние десять дней столько плохих известий, сколько иногда за целый год не наберется.

И вот что интересно, чем больше времени проходит со дня смерти Игоря, тем лучше я о нем думаю, а Спарыкин, наоборот меняет свое мнение в худшую сторону. Я хотел поразмышлять на эту тему, но у меня опять сильно разболелась голова. Если прав бородатый, что в черепе спрятано обыкновенное вычислительное устройство, то в нем явно сели батарейки.

Мной овладела апатия. Я упал на скамейку и тупо смотрел на прохожих, на липы и голубей. В принципе, все эти неприятности временные. Когда– то все это кончится, или так, или эдак. А ведь тоска у меня не от этого, а от одиночества. Мать мне тут не опора, Серега мог бы его скрасить, так он – в больнице. Дурак я, дурак! Только сейчас я понял, что нужно мне было, пока Игореха был жив, приткнуться к нему носом и поскулить по-собачьи. Он бы мне помог. Да поздно все это.

Бабу мне надо. Все жду чего-то, ищу, а найти не могу, или не хочу, или боюсь. Искатель хренов. Запел Стинг. Это была Галя.

– Через два часа у меня последняя лекция заканчивается, – сказала она. – И после этого я свободна. Две пары и лабораторное занятие отменили из-за болезни препода. Ты как?

Если бы она знала, как я обрадовался ее звонку!

– Запросто! – заорал я в трубку. Потом вспомнил про стрелку и предложил перенести встречу на вечер.

Мы договорились, что я заеду к ней домой.