Форс-мажор. Рассказы

Прыгающий утренний свет из узкого иллюминатора падал на рыжую, тщательно ухоженную артистическую бородку с проседью, клином устремленную вверх, и, казалось, она живет какой-то своей, отдельной от лица жизнью. Потолок, поморскому подволок, над головой Решетилова сочился влагой. Время от времени она скатывалась в оцинкованный тазик, который, словно рыцарский щит, прикрывал грудь Влада. Гробом на яхте называлось спальное место над штурманским столиком, выполненное в виде ящика, из которого наружу торчали только голова и плечи.

Петров скинул штормовку, стянул мокрый свитер и крепко, до красноты, растер задубевшую кожу махровым полотенцем. Переодевшись, он вспомнил о своей общественной нагрузке, доставшейся ему как бывшему журналисту, и достал с полочки видеокамеру. Отснято было уже немало, но кадры, ясно понимал Петров, были большей частью постановочные, слишком лакированные, без изюминки. Вместо приключения на видео получалась простая морская увеселительная прогулка. Вот если бы можно было со стороны снять волну-убийцу, или как яхта падает в провалы волн! Или как Паша, пристегнувшись к носовому штагу, чтобы противостоять сбивающим с ног волнам, ставит штормовой стаксель! Или как при первой постановке паруса Младший сваливается за борт и Васек одной рукой выхватывает его обратно! Увы, в горячие минуты было не до камеры, а в штормовую погоду оптика быстро забрызгивалась водой или запотевала, и, за отсутствием гербовой, писать приходилось на простой.

В рассказе о яхте с поэтическим названием «Мечта» каждый был просто обязан поделиться своей сугубо персональной мечтой. Видеоряд должен был сделать эти высказывания контрастными и выпуклыми. В начале путешествия и в его конце. На практике, правда, пошло не так. А капитан и вовсе отказался позировать перед камерой.

– Начальник под документом подписывается последним, – весомо и немногословно заметил он. – Начни с молодых.

После первой постановки парусов главным хобби Младшего стало вылеживание на спине в носовой каюте или, если позволяла погода, на палубе. За этим занятием Петров его и застал.

– О чем мечтаю? – настороженно переспросил Младший. – А чего другие говорят? Правильней было бы со старших товарищей начинать.

– На военном совете первое слово всегда имеет младший офицер. Прошу, маэстро.

– Правда? Не знал. Ну, тогда… – лицо Младшего на миг озарилось светлой мыслью. – Хочу, чтобы в Риге началась всеобщая эпидемия кариеса! И пародонтоза.

– Это как? – опешил Петров.

– А просто. Чтобы бабок насшибать на приличный джип. Такой, как у Паши. А то у нас из четырех кабинетов два все время простаивают.

Заковыристей всех выразился Влад, выразив желание нарисовать закат, как у Куинджи.

– Погоди, – удивился Петров. – Ты же рисуешь абстракции.

Влад осторожно потрогал бородку и, убедившись, что она по-прежнему на месте, снисходительно посмотрел на собеседника.

– Мы, художники, видим мир по-своему, не так, как обычные люди. Куинджи бы меня понял.

Довольно предсказуемо высказался Паша.

– О чем еще можно мечтать на «Мечте»? Мы уже здесь – а это самое главное. И Петров был с ним полностью согласен.

Он нажал кнопку на запись и медленным круговым движением повел объектив по кают-компании. Над пустой Пашиной постелью в такт качке перемещалась страховочная веревка. Напротив, над капитаном, крепко зацепив рукой поручень, мирно посапывал Игорь. В сильную качку самое комфортное положение моряка – на спине лежа. Лежать и смотреть в потолок скучно, читать невозможно. В любой момент твое участие может срочно понадобиться в самых непредвиденных обстоятельствах. Поэтому моряки быстро привыкают отсыпаться впрок. Тем более что сон получается неполноценным, мышцы спины и рук постоянно в работе, не давая телу перекатываться по койке в такт качке. И экипаж «Мечты», судя по этому признаку, уже превратился в настоящих морских волков. Чтобы ничего не упустить, Петров приоткрыл дверь в каюту форпика, и на крохотном дисплее отразилась вжатая в левый борт фигура младшего из братьев. Одеяло на нем было сбито до пояса, а его плечи обнимала могучая рука Васька.

Петров осторожно прикрыл дверь, подумав, что эти кадры, наверное, лучше будет вырезать.