Форсаж в бездну: общество после ископаемого топлива

В то время как все более высокие темпы добычи ископаемого топлива обеспечивали растущую экономику в 20-м веке, общество будет бороться за поддержание текущих уровней общего производства энергии в 21-м веке, не говоря уже о том, чтобы наращивать их для удовлетворения прогнозируемого спроса. Действительно, существуют вероятные сценарии, при которых доступная энергия может значительно снизиться. И нам придется вложить много ископаемой энергии, которая у нас есть, в создание инфраструктуры пост-ископаемых источников энергии. Энергоэффективность может помочь на этом пути, но лишь незначительно.

Мировая экономика почти наверняка будет стагнировать или соответственно сокращаться.

Вот оно. Это сложное сообщение. Я только что передал его менее чем семь сотками слов, перемежающимися тремя короткими итоговыми предложениями. (И вот краткое изложение: все дело в энергии; будущее за возобновляемыми источниками энергии; рост окончен.)

Однако только читатели с большим количеством предварительных знаний смогут по-настоящему понять некоторые из этих слов и фраз. И многие люди, способные понять смысл того, что я написал, не согласятся или отклонят большую часть этого. Сообщение обращено к жесткой аудитории и идет вразрез с глубоко укоренившимися интересами.

Многие экономисты и политики не верят утверждению, что энергия лежит в основе проблемы выживания всего нашего вида. Они думают, что игра человеческого успеха или неудачи вращается вокруг денег, военной мощи или технического прогресса. Если мы переключим цены, налоги и процентные ставки; соблюдем надлежащие правила торговли; инвестируем в технологические исследования и разработки (НИОКР); и воспрепятствовуем военным вызовам нынешнему международному беспорядку, тогда рост может продолжаться бесконечно, и все будет хорошо.

Изменение климата и истощение ресурсов - это второстепенные проблемы, с которыми можно справиться с помощью механизмов ценообразования или регулирования.

Компании, работающие на ископаемом топливе, могут осознавать важность энергетики, но у них есть мощный стимул избегать принятия идеи о том, что «возобновляемые источники энергии - это будущее». Если человечество движется к экономике, основанной на возобновляемых источниках энергии, то у их бизнеса нет будущего. Стратегия отрасли, направленная на то, чтобы отвлечь широкую публику от вывода 2, состоит в том, чтобы утверждать, что есть много нефти, газа и угля, которые могут быть топливом для общества на десятилетия вперед.

Некоторые любители политики покупаются на то , что «все дело в энергии», но опасаются, что «будущее за возобновляемыми источниками энергии», и даже близко не пойдут на то, чтобы «рост закончился». Некоторым из этих людей нравится думать о себе как о защитниках окружающей среды (иногда называя себя «ярко-зелеными»), в том числе Институт прорыва и писатели, такие как Стюарт Брэнд и Марк Линас.

Большинство государственных чиновников фактически находятся в одном лагере, рассматривая ядерную энергетику, природный газ, улавливание и хранение углерода («чистый уголь») и дальнейшие технологические инновации как пути решения климатического кризиса без необходимости сдерживать экономический рост.

Другие экологически чистые люди думают что «все дело в энергии» и «будущее за возобновляемыми источниками энергии», но по-прежнему испытывают аллергию на идею, что «рост закончился». Они говорят, что мы можем перейти на 100-процентную возобновляемую энергию без каких-либо жертв с точки зрения экономического роста, комфорта или удобства.

Стэнфордский профессор Марк Джейкобсон3 и Эмори Ловинс из Института Скалистых гор являются лидерами этого хора. Их послание обнадеживает, но если оно не соответствует действительности (а есть много экспертов по энергетике, которые убедительно утверждают, что это не так), то его полезность ограничена, поскольку оно не может рекомендовать виды или степени изменений в использовании энергии, которые необходимы для успешного перехода.

Широкая общественность склонна прислушиваться к той или иной из этих групп, и все они согласны с тем, что климатические и энергетические проблемы 21-го века могут быть решены без ущерба для экономического роста.

Это широко распространенное отвращение к выводу о том, что «рост закончился», вполне объяснимо: в течение прошлого столетия экономика индустриальных стран была спроектирована так, чтобы требовать постоянного роста для создания рабочих мест, возврата инвестиций и увеличения налоговых поступлений для финансирования государственных услуг.

Вывод 3, в котором ставится под вопрос, может ли рост продолжаться, является, таким образом, глубоко подрывным. Почти у каждого есть стимул игнорировать или избегать этого. Это неприятно не только экономическим консерваторам; это также отвратительно для многих прогрессистов, которые считают, что экономика должна продолжать расти, чтобы рабочий класс мог получить больший кусок пресловутого пирога, а «слаборазвитый» мир мог повысить уровень жизни.

Но игнорирование неудобных фактов заставляет их уйти от реальности.