Форт-Хоэн

Я вернул кинжал в ножны, подобрал факел и начал размахивать им как знаменем. Погремушники посыпались с меня перезревшими сливами. Огонь пугал тварей, они слепли в его свете. Я зажёг ещё один факел и бросил его в центр шевелящейся массы, и стая бросилась прочь.

Дизель опустил топор и захохотал.

— Как мы их, а? Как мы их! Соло? Со-оло-о-о!

Голос его помчался вслед за погремушниками, а я оглянулся: где Курт? Где этот грёбанный Курт? Сбежал? Трус!

Но я нервничал зря. Заика лежал там же, где и раньше, и спал, вернее, можно было подумать, что спит, если бы не обглоданная голова.

Глава 8

Тело было целое, ни единой ранки, и только вместо головы — кровяные объедки. Я опустился на колени, тронул Курта за плечо, словно ещё надеялся, что он действительно спит и я смогу его разбудить. Не смог. Только пальцы разжались, отпуская древко копья.

Рука непроизвольно сотворила крестное знамение, а где-то в глубинах памяти отразились слова: Отче Наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое… Откуда это во мне? Никогда я не был набожным человеком и не выучил ни одной молитвы, но вот пришла, как откровение… Это потому что все погибшие в катакомбах — в катакомбах и остаются, и Курт тоже останется здесь. Навсегда. Я знаю его всего-то три или четыре дня, но он стал мне так же дорог, как Шурка или Архип Тектон. Видимо, это от того, что дружба в Форт-Хоэне сродни родству.

Я обернулся к Дизелю и заклокотал от злобы.

— Ты уснул? Ты уснул на посту? Дебил!

— Чё ты так? — потупился Дизель. — Зато задание старика выполнили.

Он ещё ищет в этом положительную сторону!

— Диз, ты совсем тупой? Мы из-за тебя человека потеряли. Это Курт, Диз. Курт! И его больше нет.

— Ну, может, перезагрузится.

— Это тебе надо перезагрузиться! Ты действительно не понимаешь? Курт умер, навсегда! И виноват в этом ты!

С языка посыпались оскорбления. Я не хотел произносить их, но они сходили сами, не зависимо от моего желания, и каждое новое слово звучало хуже предыдущего. Дизель запыхтел, на щёки наполз румянец, усы встопорщились. Я не заметил момента, когда его топор по касательной метнулся к моей шее. Тело среагировало быстрее мысли. Я прокрутился вокруг оси и сделал подсечку. Дизель рухнул, но тут же вскочил — бешеный, как дикий тур, и сначала отбежал в сторону, как будто потерял меня из виду, завертел головой и снова бросился в атаку.

Я повёл плечами, несколько раз вскинул руки, захрустев суставами. В голове царила пустота. Таким холодным и равнодушным я ещё никогда себя не чувствовал. Не вдаваясь в ощущения, я подпустил Дизеля на расстояние двух шагов, потом плавно ступил вправо, перехватил его руку с топором, вывернул её — и Дизель заплясал на носочках, корчась от боли.

— Ты сражаешься как глупый погремушник, — отпуская и отталкивая громилу, сказал я. — Ты идешь прямо, не пытаясь словчить, уйти в сторону, влево, вправо. Машешь топором, как… Как обычным топором. Ты пришёл дрова рубить? Любой противник пошинкует тебя в капусту.

Дизель заорал и снова бросился на меня. На этот раз я даже не стал уворачиваться, просто развернул плечи, пропуская его мимо себя, и лёгким хлопком по спине добавил ему ускорения. Он влетел в стену и сполз по ней на пол, теряя топор, щит и остатки самоуважения. Он так и остался сидеть на полу, закусив губу и прислонившись лбом к стене, силясь, чтобы не завыть от обиды.

— Ну да, уснул, уснул! — зашептал он. — Уснул… Мне очень жаль Курта. Правда. Очень жаль. Я не хотел. А ты меня, как будто… как будто…

Я вздохнул. Эмоции растаяли, на душе стало как-то чересчур пусто. Я прокричался и успокоился. Курта уже не вернёшь, но и Дизеля терять тоже резона не было. Я подошёл к громиле, хлопнул по плечу.

— Ладно. За грубость прости, вырвалось, хотя твоей вины это не снимает.

— Мне очень жаль Курта, — повторил Дизель.

Теперь это уже не имело значения, надо было искать ему замену.

— Собирайся, — сказал я. — Забери лут, не пропадать же добру. Если сами не используем, сдадим лавочникам. И борова проверить не забудь.

Дизель послушно обобрал сначала Курта, потом склонился над боровом. Я услышал звон меди, почувствовал прилив опыта, и включил интерфейс. До следующего уровня оставалось тридцать три очка. За последние пару дней я взял более ста пятидесяти ХП. Когда-то для меня каждое очко было достижением, и я радовался ему, а сейчас чувствовал раздражение: мало. Хотелось больше, намного больше. Хотелось четвёртый уровень, пятый, шестой, а на пороге всего лишь третий. Но терпение, мой друг. На данный момент уровень является лишь ограничительной чертой для использования более мощного шмота, которого у меня всё равно нет. Поэтому не стоит так волноваться. Всему свой черёд.

— Что это?

Дизель держал предмет, похожий на закольцованную трубку, внутрь которой насыпали сухого гороха. При тряске кольцо издавало дребезжание.

Вы получили «Бубен Пещерного погремушника»