Форт Росс. Призраки Фортуны

Мужчина, склонившийся над шахматной доской, был одет в белую рубашку, расстегнутый ворот которой оттенял развязанный галстук-бабочка темно-серого цвета. Черные брюки и лакированные черные туфли завершали его гардероб. В кресле напротив лежал небрежно брошенный смокинг. Рядом с шахматной доской на столике разместилась хрустальная ваза со льдом и стакан с остатками виски. Еще привлекала внимание странная серебряная ваза в виде равностороннего креста, в которой одиноко стояла бордовая роза.

Помимо дешевой шахматной доски, интерьер портил еще и телевизор. Правда, был он не совсем обычный и явно не дешевый. Параболически изогнутый плазменный экран, как горизонтальный срез спутниковой антенны, парил в воздухе, поддерживаемый невидимыми тросами, спускавшимися из-под потолочья. При этом экран беспардонно загораживал огромное, практически во всю стену полотно «Ночной дозор» Рембрандта.

То, что человек, склонившийся над шахматной доской, был хозяином этого помещения, не вызывало никакого сомнения. Тысячи незаметных деталей, сливаясь воедино, безошибочно указывали на это. Вся его поза, казалось, говорила сама за себя: «Наконец-то я дома! Пришел после торжественного приема и вот теперь могу спокойно расслабиться на диване, за стаканом виски и любимой игрой».

Это предположение подтверждало и полное игнорирование роскоши, которая его окружала. Любой человек, окажись он в этой зале на правах посетителя, пусть даже и не в первый раз, не сидел бы, уткнувшись в шахматную доску за сто пятьдесят рублей, а крутил головой, разглядывая сокровища, сотворенные в разные эпохи человеческим гением, которые какой-то несчастный случай свалил в одну кучу, бравируя безвкусицей.

Параболический экран проецировал видеоряд, создавая почти идеальное, даже не трехмерное, а голографическое изображение. Мелькали кадры репортажа корреспондента Би-би-си из какой-то бесконечно нищей африканской страны. Дистрофичные дети со вздутыми животами с пугающей достоверностью толпились мерцающими гоблинами всего в нескольких метрах от шахматиста, который не обращал на них никакого внимания и, судя по выключенному звуку, обращать его в ближайшее время не собирался.

Но его отвлеченность от внешнего мира казалась напускной. Как только из сумеречных глубин зала выступила фигура мужчины, который бесшумно приблизился и остановился у него за спиной, человек сразу же поднял голову от доски.

– Я надеюсь, вы принесли еще виски, Найджел? – вальяжным тоном, не поворачиваясь, вопросил шахматист.

Пришедший был с пустыми руками, что его, впрочем, совершенно не озадачило. Слегка наклонив голову и игнорируя вопрос, Найджел лишь тихо произнес в ответ:

– Сэр, в направлении семнадцать-восемьдесят семь возникли… – он замялся, как бы подыскивая подходящее слово, – вопросы.

– И что же это за вопросы, Найджел, на которые вы, по всей видимости, пока не имеете ответов? – отозвался хозяин, не меняя позы и тона.

– Сэр, доктор не вышел на связь в положенное время…

Тот, кого называли «сэром», продолжал смотреть на шахматную доску.

– Судя по вашему тону, Найджел, вы предполагаете осложнения. Я вас правильно понимаю?

– Абсолютно правильно, сэр.

– И у вас, по-видимому, на то есть серьезные основания, не так ли?

– Абсолютно правильно, сэр, – как робот повторил Найджел. – «Эй Ай» показал нарушение континуума именно в том месте и практически в интересующее нас время.

– Вы даже успели задействовать «Эй Ай»? – слегка удивился хозяин.

Наконец он поднялся с дивана и достал из кармана брюк айфон. Используя его как пульт дистанционного управления, вальяжный господин навел его на трехмерный плазменный экран.

Изображение сменилось. Теперь весь экран, точнее, выхваченное кадром пространство перед глазами Найджела и его хозяина заняло изображение, более всего похожее на снятый сверху облачный покров Земли.

Некая клубящаяся и достаточно плотная субстанция принимала всевозможные формы и очертания с той же неуемной фантазией, что и земная атмосфера. Как будто снятая на камеру с обычной скоростью, а потом пущенная в убыстренном темпе, субстанция расползалась и соединялась, выбрасывая протуберанцы причудливых фигур. Не знающие силы гравитации, они всякий раз перетекали в новые клубящиеся формы. В отличие от однообразного серого цвета земного облачного покрова субстанция на голографическом экране мерцала и переливалась всеми цветами радужного спектра. Зрелище было завораживающее.

Но внимание двух мужчин сразу же привлекла особая область изображения в правом нижнем углу голограммы, находящаяся под перекрестьем двух зеленых фосфоресцирующих линий. Рядом, в воздухе, как на цифровом табло, зависли ряды чисел. Даже без фокусирующего внимание перекрестья эта часть изображения обращала на себя внимание доминантой пульсирующего розового цвета. Субстанция, как какой-нибудь фантастический живой организм, в который в этом месте воткнули невидимую иглу, с возмущением реагировала на вторжение.

– Найджел, – глядя на изображение, задумчиво произнес хозяин, – потрудитесь пригласить к нам Сайруса…