Фортуна на стороне мертвеца

В его центре находились офисы руководства — в пятиэтажном кирпичном здании, на которое архитектору явно не хватило фантазии. У двери меня поприветствовал Харрисон Уоллес. Трудно сказать, предназначалась ли его кислая мина персонально мне, кому-то еще, или это было его обычное выражение лица.

— Я назначил время для встречи с вами всем присутствовавшим на вечеринке, — сказал он, ведя меня по лабиринту коридоров к маленькой переговорной с выходящими на реку окнами. — Они будут приходить к вам по одному. Все, кроме Джона Мередита — он начальник цеха. С ним вам придется говорить прямо в цеху.

Не совсем так, как мне хотелось бы. Все будут настороже. И никаких шансов увидеть их в естественной среде обитания.

Но Уоллес — наш клиент, а мне нужно как-то умудриться опросить сорок человек за день.

— А полиция еще здесь? — поинтересовалась я.

— Да, будь она неладна. — Он встал в позу мученика. — Торчат тут часами. Двое всю среду и четверг копались в наших финансовых документах. Я даже не уверен, что они поговорили со всеми, кто был на вечеринке. Я же сказал — полная некомпетентность.

Он ушел, чтобы прислать первого человека на разговор, а мне осталось лишь гадать, что именно раскапывают Лейзенби и его ребята. Уоллес ошибся на этот счет. Лейзенби уж точно не будет зазря прохлаждаться. Если они следуют за деньгами, значит, там есть за чем следовать.

Я избавлю вас от подробного описания всех встреч. Это было, возможно, самое долгое и утомительное задание, какое мне приходилось выполнять. Я поговорила с сорока тремя руководителями компании, и сорок из них были мужчинами. В большинстве своем женатыми, разведенными или вдовцами, и семеро из десяти уже оставили кризис среднего возраста за плечами. Мои вопросы были примерно такими:

Давно вы работаете в «Сталелитейной компании Коллинза»?

Вы впервые были в доме Коллинзов? Он вам понравился?

Вы были близки с Абигейл или Алистером Коллинзом?

Чем вы занимались на вечеринке? С кем разговари вали?

Вы видели Абигейл Коллинз или говорили с ней до полуночи? О чем?

Вы видели Ребекку или Рэндольфа Коллинза или говорили с ними? Вы были в кабинете во время спиритического сеанса? Что вы тогда подумали?

Как это восприняли все остальные? Кто-нибудь расстроился, не считая Абигейл и Ребекки?

Когда вы ушли с вечеринки?

Вы были там, когда обнаружили тело?

Когда лучше всего позвонить вашей жене? Обещаю, что не буду назойливой. Честное слово.

Я задавала вопросы в разных вариациях, но весь день был занят примерно этим. Может, мисс Пентикост и сумела бы отсеять золото из этой груды хлама, но я его не заметила.

Меня привлекли только следующие яркие детали, в произвольном порядке.

Ала Коллинза почти все одновременно обожали и боялись, он проводил в офисе больше часов, чем оба его заместителя, вместе взятые.

Абигейл Коллинз любили в меньшей степени. Все одинаково пробубнили что-то сочувственное, но у меня создалось впечатление, будто многих из руководства компании раздражало, что она везде сует свой нос после смерти мужа. У многих ее желание избавиться от военных контрактов вызывало зубовный скрежет. Человек, чьи тайные планы уйти на пенсию раскрыла Белестрад во время вечеринки, признался, что его намерения не были секретом. Он рассказал об этом нескольким друзьям и перестал засиживаться на работе. Даже если никто об этом не болтал, то и догадаться было нетрудно.

А что касается женщины, чью беременность открыла Белестрад, то ее муж проговорился, что его супруга — любительница шампанского. Не пьяница, а тонкий ценитель, подчеркнул он. Но многие заметили, что во время вечеринки она пила только лимонад.

Кстати, о пьяницах. Я обнаружила, что слово «нездоровилось» на языке белых воротничков означает «тошнило в туалете». Конрою из бухгалтерии нездоровилось, и он пробыл в туалете второго этажа от конца спиритического сеанса и до той минуты, пока не раздались вопли «пожар», так мне было сказано. И в этот период он не слышал, чтобы кто-нибудь вошел в кабинет. Это мало о чем говорило, поскольку ему «нездоровилось» очень сильно. Он вышел, когда выбивали дверь кабинета, но, по его словам, не входил внутрь.