Читаем Фотоаппарат полностью

Я дошел до дома в том же рабочем настроении, дух был устремлен к труду, теперь главное было не дать себе рассеяться, пока не усядусь за стол. В коридоре я сбросил пиджак и быстрым шагом отправился в кабинет. Я сел за стол, включил компьютер в сеть. По дороге из парка я заготовил начало первой фразы. Теперь она прокручивалась в голове, и пальцам не терпелось ударить по клавиатуре. «Когда Мюссе, показывая в своей новелле…». Нет, не пойдет, «показывая» не пойдет. Я посмотрел на потолок. Наверное, «изображая». Нет, «изображая» не лучше. «Когда», напротив, мне нравилось. «Когда» подходило идеально. «Мюссе» же был Мюссе, с ним ничего не сделаешь. «Когда Мюссе» негромко произнес я. Да, отлично. Я встал, задумчиво прошелся по кабинету, открыл дверь, вышел на балкон. «Когда Мюссе» тихонько повторял я. Начало, бесспорно, удалось. Я чуть повысил голос. Когда Мюссе. Я навалился на перила и громко сказал несколько раз: Когда Мюссе! Когда Мюссе! Я орал с балкона: Когда Мюссе! Потише! произнес кто-то, потише, пожалуйста! Голос шел снизу. Я перегнулся через перила. О, извините, ради Бога, сказал я, свешиваясь в пустоту. В садике под домом сидел на шезлонге старик-домохозяин. Он опустил книгу, которую читал, поднял глаза и очень удивленно, как будто не мог понять, в чем дело, меня разглядывал. В знак приветствия я вежливо приподнял шляпу, не знаю, кстати, была ли она на мне (без шляпы мой жест мог только сильнее удивить его). Но в это время мне кто-то позвонил, и работу пришлось прервать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза