Фотограф

Семен, который не ожидал подобной резкости, смутился. Может, не следовало называть снимок на стене неудачным? Или сэр Уильям тот еще скупердяй и не хочет раскошеливаться на новую фотографию? Определенно, странный тип этот закоренелый вояка.

– Где девочки? Где леди Скоул? – осторожно поинтересовался Семен, оглядываясь.

– Пройдемте со мной, – сухо ответил хозяин.

Сэр Уильям развернулся, миновал холл, прошел в зал. Семен, бережно прижимая к себе кофр со «Стерео Хокай», последовал за ним и на секунду замер на пороге от удивления.

В зале царил полумрак. Несмотря на солнечную погоду, шторы были плотно задернуты. Под потолком висела массивная хрустальная люстра, по краям комнаты были расставлены изящные серебряные канделябры ручной работы, в которых горели свечи. Пламя свечей освещало замысловатые узоры на индийских коврах, которыми здесь были увешаны все стены. Нос учуял приятный запах благовоний и жженных восточных трав. В небольшом декоративном сосуде на столе с ножками из красного дерева тлели угли. Судя по обстановке в доме, сэр Уильям Скоул, офицер Британской армии, гордился своим прошлым и тесно связал свое настоящее со службой в Индии, раз перенес частичку Востока в свой дом. Взгляд Семена упал на небольшую статую Будды. Керамическая статуэтка держала свиток с искусно нанесенными тушью иероглифами. Пергамент усох, надписи местами потрескались, расползлись, свиток выглядел старинным и очень ценным. Схематичное и замысловатое изображение иероглифов на пергаменте завораживало – оставалось только догадываться, какое содержание вложил в свиток мастер. Спрашивать у сэра Уильяма о происхождении пергамента и нарваться на очередную грубость совсем не хотелось.

Обращало на себя внимание громоздкое зеркало у противоположной стены, закрытое пледом. Зачем? Впрочем, девочки, за которыми в этом возрасте нужен глаз да глаз, играя, могли запросто разбить стекло, а горничная, чтобы никто не поранился осколками, набросила на зеркало плед.

– Разувайтесь, нечего пачкать ковер, – заворчал Скоул. – Я не за то плачу вам эти чертовы полтора фунта, чтобы вы топтались по ковру грязными ботинками! В моем доме не ходят в обуви, можете зарубить себе это на носу! – Он вдруг осекся и тяжело выдохнул.

Семен поспешно снял ботинки и придвинул их к порогу. Полтора фунта стерлингов? Он не ослышался? Неплохие деньги, стоит только выйти из Южного Кенсингтона и оказаться где-нибудь к востоку от стены Лондоского Сити, и эти деньги превратятся в целое состояние. В «СНА» неплохо устроились, если оценивали каждую выездную сессию студиоза в полтора полновесных фунта. В России за одиннадцать рублей можно было купить недурной фотоаппарат и снимать на него в свое удовольствие. Не «Стерео Хокай», нет, но добротный «Кодак» «в коробке» за эти деньги можно было приобрести вполне.

Хозяин продолжал ворчать, но терпеливо дождался, пока Семен разуется.

– Элизабет! Этот человек уже здесь. У вас есть полчаса на все! – Он нырнул рукой за пазуху. В широкой сухой ладони звякнул мешочек. Мужчина небрежно высыпал монеты с изображением королевы Виктории на комод и указал на дверь в другом конце зала. – Здесь оплата. Забирайте деньги и проходите, вас ждут.

Семен, чувствуя все усиливавшуюся неловкость соскреб монеты и высыпал их в карман пальто. Не говоря ни слова, двинулся к двери, на которую указал Скоул, оставив хозяина у порога. Скоул проводил фотографа презрительным взглядом, не считая нужным скрыть свое отношение.

На пороге следующей комнаты офицерского особняка появилась горничная, встречавшая Семена у дверей. Она выглядела возбужденной, то и дело вытирала ладони о фартук и как-то стыдливо опускала глаза, видя, что гость чувствует себя не в своей тарелке.

– Проходите, леди Скоул вас ждет, – чуть слышно прошептала она.

– Где малышки? – попытался разрядить обстановку Семен.

Не вышло, потому что горничная ничего не ответила, только снова отвела взгляд, вцепилась пальцами в фартук, оттягивая его, будто бы не находя себе места.

– Проходите, прошу вас! – вдруг прошипела она.

Семен попятился от неожиданности и уперся в дверной косяк, больно ударившись копчиком о выступ. Горничная принялась разглаживать фартук, удалилась.

С минуту помявшись, фотограф зашел в следующую комнату, чувствуя, как по ногам протянуло сквозняком. Узорчатый ковер сменил паркет, стало холодно. Дом четы Скоулов хорошо проветривался, похоже, где-то забыли закрыть окно и свежий октябрьский ветер гулял по коридорам. Комната по размеру оказалась гораздо меньше предыдущей и напоминала приемную. Здесь, так же, как и в зале, не горел свет, поэтому Семену удалось разглядеть лишь обшарпанный комод в ближнем углу да несколько самодельных навесных полок у противоположенной стены. Все простенько и совсем уж обыкновенно.

Хотя по ногам продолжало тянуть холодом, воздух в комнате казался спертым. Здесь стоял неприятный запах, происхождение которого Семен никак не мог понять.

– Что нужно говорить, сколько я тебя учила? – услышал он голос леди Скоул.

– Здравствуйте! – послышался тонкий детский голосок.