Фотограф смерти

Пожалуй, при иных обстоятельствах Адам не решился бы задать мучивший его вопрос.

– Ты помнишь Яну? Ее внешность?

Он ждал ответа. Какого-нибудь, но получил еще вопрос:

– В этом проблема? Ты забыл? – Дарья не обвиняла. Она вообще как будто не с ним говорила. – И поэтому тебе нужны были те фотографии? Ты так боялся забыть, что… Господи, Адам. Это нормально. Все когда-нибудь забывают… отпускают… нельзя их держать, потому что свихнешься тогда. Ты и так свихнулся и продолжаешь себя добивать. И…

– Ты помнишь ее лицо?

– Нет, – ответила Дарья. Адам не поверил: слишком быстро был дан ответ. Дарья же, явно опасаясь продолжения беседы, скрылась за занавеской. Она легла в кровать – до Адама донесся скрип старых пружин – и долго ворочалась, но в конце концов затихла.

Это хорошо. Дарье нужен сон.

Подумалось, что отдых требуется и самому Адаму, однако голова работала, тело не протестовало, а дело требовало решения.

Фактология чужой жизни вступала в противоречие с имеющейся информацией.

Школа. Поступление. Учеба. Замужество. Похороны. Снова похороны. Никаких снимков. Короткие справки и копии документов, принесенные Дарьей из чужой квартиры. Свидетельство о рождении. И снова свидетельство о смерти.

Другие дети? Отсутствуют.

Тупик. И поворот.

Адам взял свидетельство о браке. Имя. Отчество. Фамилия. Год рождения. Кольцо на пальце Всеславы. Подслушанный разговор. Явный личный интерес. В чем? В ком?

Супруг номера третьего? С юридической точки зрения, он свободен. Развод состоялся более пяти лет назад, следовательно, выставление новых имущественных претензий номером третьим невозможно. Более того, скорое достижение Анной восемнадцатилетнего возраста автоматически освобождает ее отца от выплаты алиментов. Ко всему данный расклад не подразумевает мистического компонента, который, несомненно, имеет определяющее значение в мотивации убийцы.

Вывод: объем информации недостаточен для анализа.

Адам хотел было окликнуть Дарью, сообщить о том, что следует обратить внимание на супруга Антонины, но остановил порыв. Дарья спала. Она лежала на покрывале, обняв руками подушку. Ее лицо было спокойно, а дыхание выровнено, движения глазных яблок под пленкой век указывали на фазу быстрого сна. Вместе с тем если Дарье что-то и снилось, то не кошмары.

Кем бы ни был убийца, Адам сумеет ее защитить.

Он покинул дом на цыпочках и, оказавшись во дворе, направился в сарай.

Мотоцикл Артема отсутствовал, однако машина стояла на прежнем месте. Она была не заперта, и Адам приступил к обыску.

Бардачок пуст, если не считать кожаного портмоне и пустой пачки от сигарет. «Данхилл». Дамские. Облегченные. Портмоне. Мелочь общей суммой двадцать два рубля семьдесят пять копеек. Прошлогодний лотерейный билет. И карамель «Взлетная» в металлизированном фантике.

Вернув вещи на место, Адам осмотрел приборную панель, обшивку, сиденья. Он ощупывал каждый шов, пытаясь найти тайник. Он поднял коврики и просеял грязь, на них налипшую.

Ничего.

В кузове пикапа вещей было больше. Две лопаты. Лом. Моток веревки. Карабины. Домкрат. Пакет с обрезками проволоки. Старый фотоальбом.

Он был спрятан в деревянном ящике, который, в свою очередь, скрывался в ящике железном, используемом для хранения инструментов. Подобное несоответствие места, выбранного для хранения, и хранимого предмета свидетельствовало о намерении субъекта скрыть данный предмет.

Адам открыл альбом. Снимков в нем было несколько. Первый знаком: Артем и девушка, внешне напоминающая Дарью. Второй – только девушка. Лицо взято крупным планом, фон размыт. Сходство поразительно. Различия остались в линиях носа, губ и бровей, что исключало возможность полного соответствия и, следовательно, теорию знакомства Дарьи и Артема в прошлом.

Следующая фотография – классический портретный снимок. Черно-белый. На лощеной хорошей бумаге, которая, однако, уже начала темнеть по краям. Присмотревшись, Адам заметил тонкую полоску более светлой бумаги: снимок переклеивали.

Он держался на четырех уголках и отрывался с треском, выдирая из листа отсыревшие волокна бумаги. Под фото не было ничего. А вот с обратной стороны самого снимка имелась надпись:

«Темке на память.

Теперь ты видишь – он просто потрясающий фотограф!»

Адам перевернул страницу. Между плотными листами картона лежали газетные вырезки, рассортированные по времени.

Текст первой был зарисован черным маркером, кроме нескольких слов:

«25 июля… отель «Хейнвуд»… самоубийство».

Информационное наполнение всех последующих совпадало и касалось самоубийств. Новая информация требовала осмысления.