Фотография

Меня ты, тятя, к резному делу приучал. Дуги знатные у тебя получались, лёгкие, невесомые. Весу в коих было не более, чем в калаче из хорошего теста. Заказы ты из самого Томска получал. С того и мой капитал был начат. Ценю то, и дорожу тем.

Присев за конторку, взяв из ящичка большую книгу, с заглавием «Книга для расхода общего», сидел, не открывая ее купец. Она требовала большого внимания, а Илья Никифорович сейчас весь был погружён в воспоминания, размышления.

– Зимой ездил ты, тятя, в колочки, присматривал, примечал нужные лесинки. Меня с собою брал.

Дядька Федя Нелюбов тоже был мастером по дугам. Между вами негласно были поделены лесочки; он в твои не ездил за лесинами, ты – в его.

Без рукавиц прощупывал ты каждое деревце, простукивал, оттого однажды и палец отморозил. Болел палец, а ты не чувствовал. Приехал тогда из лесу, намазал его солидолом, попросил мать: «Перевяжи, Нюра… палец что-то прихватило».

День ходишь с перевязанным пальцем. Маманя: «Никиша, давай палец-то перевяжем».

«Некогда… опосля», – отвечаешь.

На другой день всё же решил повязку поправить, палец новой порцией солидольчика умаслить. Стал тряпицу-то разматывать, а палец, возьми, да отвались, вывалился из тряпички, из своего гнёздышка. Кошка схватила его, потащила, еле отобрали, по всей избе за ней мы с сестрицей гонялись. Потом с Таней же и закопали твой пальчик в конце огорода, – похоронили.

Мать бранилась на тебя.

А ты: «Да я думал, поболит да перестанет, не в первый же раз тако».

«Болело ведь, саднило небось, а ты всё терпел, мила-а-й ты мой… Не жалешь ты себя, Никиша» – качала, сокрушаясь, головою мать.

Зима-белошвейка ещё лоскуты свои не все и на открытой-то местности прибрала, а в колочках дак ещё кое-где и навалы, словно тюки мануфактурные, потемневшего снега лежали, но соки по деревам уже погнало, – бежали. Вот в это самое время мы ехали, рубили те метные березки, ракитник. Нам ведь до посева всё успеть надо было. Ты, тятя, рубил лесины, а я к телеге таскал, грузил.

А потом самое интересное начиналось. Кряжи нужного размера нарезали, распаривали эти кряжи: часть в землянке, в кадях; другие – в куче навозной; в бане под потолком у тебя полка была – на полку складывал иные. Тятя, ты у меня, как Ломогосов, тот, говорят, тоже любил опыты делать, и ты так.

Гнул ты дуги легко, один, меня даже не подпускал, разве, где, когда поддержать, а так один. Я видел, как гнул дуги дядька Федя. Ему взрослый сын помогал, и он на помощь еще соседа звал, Ефима-Эконома, а у него силищи – ого-го-го, дай Бог каждому! – втроём гнули. А ты один! Толь ты, тятя, такие податливые лесины умел выбирать, толь слово какое знаешь, али сам Бог тебе помогал?

Тятя, был я тебе помощником, а вот от тебя нет мне поддержки в моём купецком деле. Тятя, тятя, брезгуешь ты моим делом.

Илья Никифорович открыл гроссбух. Первые две страницы книги были плотно исписаны его корявым почерком. Купец пробежал глазами по тексту, который он знал наизусть. Оригинал этого текста был вручен вместе с гильдейским свидетельством и хранился с удостоверением на дне сундука, что стоял в опочивальне. Взгляд выхватывал отдельные пункты, купец с трепетом и благоговением читал:

«Пункт 1. Деловые качества: здравый рассудок, быстрое соображение, твёрдость характера в исполнении всех дел. Каждый порядочный человек может выработать эти качества непоколебимой решимостью и силой воли…

Пункт 7. Держите всегда данное слово. Лучше не обещайте, если не уверены в том, что вы в состоянии исполнить обещанное, но раз давши слово, вы должны его помнить и свято исполнять…

Пункт 12. Относитесь к своему делу с полным усердием, чем бы вы не занимались. Работайте, когда случится надобность: рано и поздно, вовремя и не вовремя, одним словом, не пропускайте ни одного случая, который бы мог хотя и медленно служить успехам ваших занятий…

Пункт 19. Записывайте все и никогда не держите в памяти того, что может быть записано сейчас.

Пункт 20. Всякое дело основано на доверии, поэтому вы должны всеми силами стараться снискать себе полное доверие тех, с кем вам приходится иметь дело. Этого вы можете достичь разными путями, а главное – честностью и добросовестностью.

Пункт 21. Соблюдайте экономию в ваших личных расходах, лучше живите ниже ваших средств, чем выше».

То был «Кодекс чести российских купцов».

Наконец Илья Никифорович открыл книгу на нужной странице, взял из-за уха карандаш, обмакнул его в мелкую плошку с водой, что постоянно стояла на столе, делал запись: «мЕлашные расходы». Вязь письма играла-переливалась на бумаге фиолетовым-лиловым, серым-дымчатым. Кончик языка от сосредоточенности и усердия, с которым Илья Никифорович выводил буквы, выглядывал из уголка рта.