Фотография с прицелом (сборник)

– Выручать надо Михалыча, что же еще. Метода обычная. Как разгуляются халявщики, Михалыч пусть свистнет. Ты заходишь с фотоаппаратом и вспышкой. Главное, чтобы она хорошо работала. Эти поганцы больше всего вспышки боятся. И – крупным планом. Пьяные морды, пустые бутылки, раздавленные тарелки, опрокинутые фужеры. Это уж пусть девочки постараются. Я, как обычно, тыл прикрываю. Снимки делаешь цветные и покрупнее. Утром я отношу их прокурору и красочно, живописно раскладываю на громадном его столе. Дескать, в редакции газеты вернули на время по дружбе. Прокурор приходит в ужас и в тот же день обкладывает халявщиков данью. А наша с тобой жизнь у Михалыча продолжается в любви и согласии.

– Паша!.. – Худолей прижал полупрозрачную бледно-розовую ладонь к груди, проглотил комок волнения и признательности, смахнул со щеки набежавшую слезинку и произнес: – Я давно хотел сказать тебе эти слова, но мне всегда что-то мешало. Но сейчас я не могу сдерживаться, да и не хочу, Паша!

– Слушаю тебя внимательно, – хмуро проговорил Пафнутьев.

– Ты очень умный человек, Паша. И невероятно добрый. Я не встречал в своей жизни человека, который, как и ты, мог бы вот так!..

– Я много тебе задолжал?

– Совсем немного, Паша! Сущий пустяк! В любой забегаловке…

– Сегодня рассчитаюсь.

– Я так и знал, Паша! Сердце подсказывало, весь день билось как сумасшедшее. А все ты, Паша!..

– Пока ты в ясной памяти и твердом рассудке, докладываю. Человека в курточке зовут Зайцев Игорь Сергеевич. Он остался верен своему школьному увлечению и закончил летное училище. А сейчас работает в аэропорту города Ростова.

– Паша! Неужели это возможно?!

– Успокойся, Худолей. Здесь нет никакой моей заслуги. Евдокия Ивановна сработала. Сегодня утром она принесла мне имя, отчество и фамилию. Как поется в песне, на бумажке всей помятой. – Пафнутьев через стол придвинул к Худолею лист, вырванный из школьной тетради в клеточку, видимо, оставшейся еще от дочки. – Евдокия Ивановна изложила результат своих поисков именно на этом листке, с явным намеком на то, что вот, дескать, еще один привет тебе, Павел Николаевич, от Светы.

Худолей старательно разровнял бумажку на столе Пафнутьева, вчитался в каждую буковку.

Наконец-то он поднял глаза на любимого руководителя и осведомился:

– Так ты, Паша, утверждаешь, что его зовут Зайцевым Игорем Сергеевичем. Я правильно понял?

– Нет, неправильно. Ты произнес это так, будто я назвал тебе имя насильника и убийцы.

– А на самом деле?

– На самом деле это имя парнишки, который десять лет назад заканчивал школу. Иногда, учась в десятом классе, он надевал курточку с железными пуговицами, на которых был изображен пропеллер. Нравилась ему эта курточка, и он иногда щеголял в ней в ту весну, уже весьма далекую.

– А еще ему нравилась улыбчивая девушка Света, у которой на левой щечке красовалась маленькая родинка. Как это в песне пелось?.. На щечке родинка, а в глазах любовь! Помнишь?

– Помню, – сказал Пафнутьев. – Это был не то узбекский, не то азербайджанский фильм. Но твои слова в сегодняшнем нашем разговоре звучат… плохо. Цинично.

– Виноват, – заявил Худолей и покаянно прижал полупрозрачные ладони к груди.

– Это хорошо. Завтра утром у тебя будет возможность исправиться. Навестишь Евдокию Ивановну, она расскажет тебе свой сон и отведет к своей подружке, у которой в шкафу висит белая курточка с железными пуговицами.

– Та самая?! – восторженно вскричал Худолей.

– Надеюсь. Тебе предстоит эту курточку изъять и доставить сюда, вот на этот стол.

– Паша, как я должен буду это устроить?! Схватить курточку, перепрыгнуть через забор и убежать?

– Можно и через забор. – Пафнутьев пожал плечами. – Но нужно все проделать так, чтобы курточка сохранила свою доказательную силу. Сообразишь? Сумеешь оставить о себе самые добрые воспоминания у хозяйки этой курточки? Не вздумай только ее водкой угощать. И от нее тоже ничего в этом роде не принимай! Убытки я тебе сам восполню.

– Я почему-то сразу об этом подумал.

– Какой ужас! – простонал Пафнутьев.

– Паша, не переживай! Все будет просто очаровательно! Ты же имеешь дело с профессионалом чрезвычайно высокого класса. Будут понятые, протокол изъятия, улыбки до ушей, чай с пряниками…

– Пряники отпадают! – быстро вставил Пафнутьев. – Для их тщательного пережевывания нужны молодые зубы. Только торт. С кремом! А что касается курточки, придумай что-нибудь забавное. Например, снимается в наших местах фильм, герой которого должен быть в такой вот курточке. Посоветуйся с Евдокией Ивановной. Чует мое сердце, что она в подобных делах кумекает получше нас с тобой, вместе взятых. Опять же свой человек, да еще и пострадавшая. Прикинься портным, скажи, что тебе позарез нужно срисовать образец покроя. Или придумай что-нибудь еще более глупое. Главное, чтобы хозяйка курточки не догадалась, что ее мог носить убийца.

– Но рано или поздно мы должны будем все сказать ей открытым текстом!