Фотографов с рук не кормить

Чувствуя себя слегка флюгером, потому как вновь повернулась к Нику, я спросила исключительно ради того, чтобы спросить. И никаких мучительных сомнений по поводу флирта одного рыжего с почти голой девицей! Абсолютно никаких.

— А ты с ней чем?

— Хотелось бы улыбкой, но пришлось деньгами… — Ник сам себя оборвал. Его глаза прищурились, скулы резко обозначились, и сам он весь словно подобрался для прыжка.

Уточнение, откуда он взял деньги, так и не сорвалось с моего языка.

— Сможешь подойти и незаметно оставить его рядом с ним? — С этими словами Ник протянул мне телефон, на котором уже набирал… мой номер, и продолжил то ли просить, то ли командовать. По тону — так точно второе: — Сними трубку и поставь на запись.

Пришлось доставать свой вибрирующий мобильник. И лишь после того, как мы обменялись телефонами, я посмотрела в сторону Романова.

Тот уже был за столиком не один. Напротив глоковца, затылком ко мне, расположился еще один мужчина. Хотя, судя по кожаной куртке и джинсам, он гораздо больше вписывался в местную тусовку. Уж точно, в отличие от Романова, не выделялся своим пиджаком.

Они о чем-то беседовали. И судя по тому, как ходили желваки на лице «объекта слежки», разговор был не о фиалках.

— Ну, я пошла. — И целеустремленно направилась к столику месье Романова.

Ник остался в тени, но я буквально спиной чувствовала, как он пристально за мной наблюдает. Аж между лопаток зачесалось. Нет чтобы пялиться на своего коллегу и его дружка в кожанке, а не отвлекать девушку от ответственного задания. У меня, между прочим, и коленки трясутся, и во рту пересохло, и вообще я ни разу не Мата Хари!

Зато мне даже притворяться не пришлось. Я так волновалась, что рядом со столиком Романова запнулась совершенно натурально, а не наигранно. И вперед полетела, боднув в нос глоковца, тоже со всего маху. Мои челюсти клацнули, а в бит очередного трека вклинилась… скажем так, цитата Моргенштерна без цензурной обработки. Исполнял и солировал — Романов.

Если перевести на почти литературный русский, коллега Ника известил мир, что ему больно, и он весьма огорчен и удручен тем, что столь очаровательная леди в моем лице пришла в рассогласование с первым законом Ньютона. Правда, в варианте глоковца эта мысль была выражена всего тремя словами.

Зато, пока я поднималась с «объекта», попутно отдавив ему все что можно и даже слегка дефабержировав, смогла аккуратно засунуть меж кожаных подушек к ресла телефон. Искренне понадеялась, что слышно будет, а «жучок», который размером совсем не с насекомое, а с хомячка-диверсанта, они не найдут.

— Смотри, куда идешь, — обретя наконец дар цензурной речи, прошипел Романов.

— Но-но. — Я выставила указательный палец перед собой. Свела взгляд на кончике носа, старательно изображая окосевшую девицу, и слегка заплетающимся языком произнесла: — Я попросила бы вас ко мне не приставать. И не лапать. Хотя… — Повернулась к собеседнику Романова и царским жестом разрешила обладателю кожанки: — Тебе клеить меня разрешаю. Но ты будешь сабом, а я твоей госпожой.

И, не дожидаясь ответа (а то вдруг согласится еще!), отчалила медленной, чуть вихляющей походкой. Той самой, в которой бедра, кажется, живут своей собственной жизнью и так призывно покачиваются, — доигрывала роль до конца. Хотя, признаться, очень хотелось дать деру по этой пересеченной любителями БДСМ местности.

К Нику сразу же я подходить не решилась, задав изрядный крюк по залу. При этом отшила пару парней и одну деву. Все же в воздухе здесь не иначе как распыляют что-то, отчего посетители бросаются на все, что одинокое и движется.

Подходить сразу к рыжему я не решилась по одной прозаической причине: за мной вполне мог наблюдать или Романов, или его приятель, а то и оба. И если я устремлюсь сразу к Беркутову, то… Все же для бывшего коллеги Ник был трупом. А покойникам воскресать не положено. Ни в приходской церквушке на хуторе, ни в БДСМ-клубе. Правда, панночка в «Вие» попробовала первое правило нарушить, но и у нее ничего не вышло.

Потому, когда все же добралась до Ника, то застала лишь обрывок разговора, звучавшего из трубки:

— …Деньги за исходный код переведены… — Уверенный тенор. Судя по всему, это говорил обладатель черной косухи. У Романова-то голос чуть попискивал.

— Треньк, — вклинился в беседу звук пришедшего сообщения

— Да, все дошло. — Это уже тенорок с комариными нотками коллеги Ника. — Приятно иметь с вами дело.

Шуршание — это уже Романов приподнялся с кресла и пожал руку.

Я не совсем понимала, о чем идет речь. Но когда косила взгляд на Ника, то он был в курсе. И очень зол. Скажу даже больше: в дикой ярости. Такой арктически-холодной, скрученной в бараний рог, подчинённой титанической выдержке.

Наконец двое за столом распрощались. Романов первым покинул зал. А вот его собеседник задерживался. И, судя по вальяжной позе, надолго.

— А теперь объясни, что это было? — потребовала я у Ника.

— Мы шпионили за шпионом, — пояснил рыжий так, что стало еще более непонятно.