Фотографов с рук не кормить

— Голова не кружится? Не тошнит? — выспрашивала врач.

Я пожаловалась. Да, подташнивает. Но по утрам. И не только сегодня. И… как итог, мне протянули направление.

— Вот, Беркутова, держите.

— Женская консультация? — ошарашенно прочитала я.

Оказалось, за всеми свадебными волнениями я многое упустила, а вот мой организм — нет. К слову, в подготовке к регистрации отметился и Димка. Заявил, что после всего, что между нами произошло в коттедже Ремезнова, он, отделавшийся испугом и парой синяков, просто обязан быть фотографом новоиспеченной четы Беркутовых. И этот педант довел-таки задуманное дело до конца, а меня — до дергающегося глаза, согласовывая время и локации съемок.

Увы, как показала практика, у него это получилось, но не совсем: на регистрацию все мои друзья-фотографы пришли со своими камерами, и на прогулке и банкете число фотоманьяков только росло.

В итоге свадьбу все же сыграли, я была рада, что ничего не забыла, и… все-таки забыла! Поэтому спустя три дня после злополучного падения с роликов, лежа в кресле гинеколога, я услышала:

— Срок — пять недель. — Врач была хоть и моей ровесницей, но почему-то у нее на приеме я чувствовала себя маленькой растерянной девочкой.

Зато Ник, когда узнал, что станет отцом, просиял. И если бы он только обрадовался. Нет. Он еще развил такую бурную деятельность… в итоге знал о кормлении, пеленании, купании больше меня. И даже от врача, принимавшего роды, знаменитой Даны Льдовой, удостоился характеристики «образцовый молодой отец». Она оценила, как Ник помогал мне в предродовой во время схваток, был рядом. И когда меня увезли рожать, не мешался, не мельтешил и не задавал глупых вопросов медработникам.

А под конец… встретил бывшего одногруппника, Дэна Льдова. Их чисто мужской невозмутимый диалог в духе:

— Привет, ты что тут?

— Да вот жену жду, рожает. А ты?

— И я жду. Моя принимает…

Мне потом, усмехаясь, поведала Дана на утреннем обходе, осматривая меня. Еще и присовокупила, что эти мужики между собой меряются чем только могут. Даже числом детей. И пока у них ничья: близнецы Беркутовы против погодок Льдовых.

Я не удержалась и в ответ рассказала, что это у них уже давно началось: в студенчестве они измеряли свою крутость в скорости взлома айфона.

— И кто победил? — хитро прищурившись, спросила Дана.

— Хозяин айфона, который они не только взломали, но и сломали. Накостылял обоим.

Врач прыснула, резюмировав:

— Узнаю своего мужа.

Наши с Ником близнецы мирно спали в прозрачных люльках. И я, глядя на них, была абсолютно уверена: из Ника выйдет просто замечательный отец.

***

Ник

Я сидел в кабинете. Мне нужно было немного поработать. Близнецы уснули. Искра тоже, устав после дня с малышами и вечернего вебинара. Все же моя жена осталась собой, даже став мамой. Только сейчас она остепенилась и больше не летала по всей стране, от Камчатки до Калининграда, по съемкам, а открыла свою онлайн школу фотографии. Чему я был несказанно рад. И подумывал над тем, чтобы уговорить Икру ещё на одного малыша. Хотя об этом стоит сказать не сейчас, а чуть-чуть попозже, когда двойняшкам исполнится хотя бы четы ре. Но о чем я не заговорю с Искрой никогда, так это о том, что мне тогда, лежавшему в больнице после операции, принесли конверт. Простой белый конверт, без подписей. В нем были снимки вертолётной аварии. Обгоревший остов, три трупа и… результаты ДНК-экспертизы. По ним один из трупов принадлежал Ремезнову. И как только я дочитал последний лист, на телефон пришло сообщение. Я как ни старался потом, так и не смог отследить, откуда оно. Всего две строчки: «Тех, кто пытается провернуть сделки в обход, ждет расплата. К тебе претензий нет». Они были и предупреждением, и наглядной демонстрацией. И пусть я был уверен, кто его отправил, но имен я никогда не назову. Даже Искре. Потому что многие знания — многие печали. А я сделаю все, чтобы та, которую я люблю, лишь радовалась.