Фотографов с рук не кормить

Под этот властный крик я наблюдала, как вертушка взмывает и, набирая ход, несется прочь над самой озерной гладью. Она уносила Ника. Понимание, что я больше не увижу его живым, захлестнуло, ударив наотмашь. Твенистый наверняка убьет его…

Падающее с вертолета в воду тело увидели все. Я не могла кричать. Лежа со связанными скотчем руками, я глотала ртом воздух напополам с надеждой и отчаянием…

А вертолет, взмывая все выше, полетел к лесу. Но мне до него не было никакого дела. Меня волновало лишь одно: лишь бы Ник был жив!

Три недели спустя

— Спасибо за дачу показаний. — Следователь недовольно бросил короткий взгляд на адвоката, который все время допроса тихо просидел в углу.

И хотя я не была подозреваемой, Ник все же настоял: при даче показаний рядом со мной будет один из лучших адвокатов — Татьяна Серебрянская. И следователя, который вел дело о покушении на убийство Беркутова, ничуть не обманула мягкая, располагающая внешность защитницы. Видимо, они уже сталкивались и майор знал: у этой очаровательной особы акулья хватка и зубы в три ряда. Впрочем, как и у ее супруга, который вел целую гроздь дел, касательно уже «Глока».

На скамье подсудимых оказались и Романов, и Лорка, и Инга. Оказаться там мог бы и Ремезнов, но он тогда ушел от погони. Зато по странному стечению обстоятельств в тот же самый день, когда нас чуть не убили, один из учебных вертолетов, выполняя маневр на границе области, не справился с управлением и рухнул. Выживших после аварии не было. Во всяком случае, так сообщалось во всех информационных сводках.

Макс пока ограничился подпиской о невыезде. Мысли с дела уголовного перетекли к делу личному: Ника сегодня выписывали из больницы. И я должна была его встретить. Правда, как при этом буду пробираться через толпу журналистов — не представляла. И дело даже не в том, что миллиардер, считавшийся пропавший без вести, вдруг воскрес. Живой, хотя и слегка вредимый. А как он это сделал! На весь, черт его подери, инстаграм.

Я много позже узнала: этот… этот… не очень умный гений, с которого уже сходила рыжина, решил привести доказательства Твенистого в прямом эфире и… заснял все в режиме онлайн. Так что запись попала не только к следователям, но и всем подписчикам Беркутова!

Ник не просто так взял тогда мой телефон. Нет, этот комбинатор фигов с него зашел в свой аккаунт и, недолго думая, врубил прямой эфир, отметив в нем, помимо прочего, и пресс-службу ФСБ. В итоге полмиллиона подписчиков могли лицезреть, как воскресает Никита Беркутов. А телефон, замаскированный в вазе с цветами… стримил все то время, пока Ника избивали, заматывали в скотч…

Больше всего в итоге матерились безопасники, поскольку дело получило большую огласку. И хотя суд должен был пройти за закрытыми дверями, но у крыльца-то журналистов уже не разгонишь… Да и от выхода из больницы тоже.

Но ничего, прорвемся. Камер я не боюсь. И неважно, с какой стороны от объектива я стою. Фотографа снимками пугать столь же эффективно, как десантника — детскими куличиками из песка.

Именно это я и повторяла сама себе спустя три часа, когда оказалась перед больницей. И если войти удалось незаметно, то, глядя из окон палаты пятого этажа на толпу, ощетинившуюся фотокамерами, я ощущала себя тамплиером-одиночкой, стоящим на стене осажденного Иерусалима. А снизу — сарацины. Много сарацинов. А у меня даже бомбы завалящей нет…

— Ник, скажи, зачем ты все выложил в прямой эфи р? — обреченно вздохнула я.

— Потому что я знал: меня обыщут и отберут и жучки, и камеру. — Он подошёл ко мне и обнял здоровой рукой: вторая была загипсована. — Это был банальный расчет: охрана Ремезнова была заточена на то, чтобы обеспечивать высокий уровень безопасности. Они привыкли к жучкам, микрокамерам… одним словом, к специальному шпионскому оборудованию. Поэтому очевидного — слона в кустах, точнее, телефона в цветах — они не заметили.

— Перемудрили с защитой… — хмыкнула я, вспомнив, как сама в одной игре в финале точно так же прокололась: там от уровня к уровню повышалась сложность. А в самом конце задание было до примитива простым. Но мозг, уже привыкший к сверхтрудным решениям, в упор не видел элементарного, и мой промах ознаменовался надписью «game over».

А Ник все это просчитал: и то, что его поймают, и то, что будут искать, а на чем не заострят внимания, разговор с Твенистым… И тогда, сидя связанным в кабинете, он не просто тянул время — он собирал тот самый компромат, которого у него на этого старика не было. Вот только он не думал, что в это его уравнение ворвусь я, с огнетушителем наизготовку.

Мое лицо наверняка было очень выразительным, потому как Ник все понял без слов и поспешил меня обнять и прижать к себе еще крепче. Чтобы я и не думала рвануть в сторону.

— Мог бы жучок подкинуть и не подставляться сам.