Фотостудия Таккуда

– Многие не могут добыть ни одного доказательства, чтобы рассказать всем о том, что с ними случилось. А Герц… Он уехал, чтобы найти эти доказательства.

– Да. Он правильно поступил, – кивнула Чеби. – Плохие люди должны получить наказание.

Рука Согёна, переворачивающая кусочки кимчхи, замерла.

– Он тоже… так думал.

– Герц?

Чеби достала пиццу из духовки и положила на блюдо.

– Нет, тот следователь. Он считал, что множество хороших дел никогда не смогут перекрыть один страшный проступок. И… – Согён украдкой взглянул на помощницу. – Мне почему-то кажется, что ты думаешь так же.

Чеби застыла на месте, держа в руках блюдо с пиццей, а Согён переложил тушеное кимчхи на тарелку и присыпал кунжутными семенами. Тут на кухню забежали дети, уставшие ждать, и, взглянув на Чеби, быстро оторвали по кусочку лакомства и принялись уплетать, перемазавшись в соусе.

Когда все блюда оказались на столе, компания расселась вокруг. Семья Ёны села лицом к окну, Янхи с сыном – напротив, а Чеби заняла место сбоку, в углу стола. Согён же наложил себе в отдельную тарелку риса, взял суп и ушел в кабинет – решил, что перекусит, пока будет готовить фотографии для финального просмотра.

Перед каждым на столе стояли плошка риса и порция супа, главными ингредиентами которого были икра морского ежа и листья тыквы. В центре стола стояли два блюда с запеченной рыбой, слегка сбрызнутой кунжутным маслом. Согён успел приготовить ее на мангале, который до сих пор стоял на крыше. Рядом расположилась тарелка с кусочками кимчхи и моллюсков, сверху которых красиво были выложены ломтики арахисового тофу. Согён приготовил еще одно блюдо – оладушки с морепродуктами, щедро присыпанные кунжутными семенами, сбоку от них находилась пиала с соевым соусом. Для детей также приготовили яичницу и поставили стопку нарезанных сухих водорослей, чтобы есть их вместе с рисом.

– Как вкусно пахнет! – воскликнула Ёна, покрутив головой по сторонам.

– Эх, сейчас бы по рюмочке. – Отец девочки изобразил, как выпивает из стопки.

– Догадывались, что вам захочется расслабиться, поэтому все подготовили.

Чеби поставила на стол бутылку, наполненную жидкостью молочного цвета.

– Этот напиток делают только здесь, на Чечжудо, по вкусу напоминает бражку, но он безалкогольный. Его могут пить даже дети.

– Никогда о таком не слышала, – удивилась мать Ёны и взяла в руки пустую стопку.

– Нет, ну хотя бы капельку алкоголя можно добавить?.. – пробормотал отец девочки, но потом резко замолчал, понуро опустив голову.

Видимо, жена быстро ущипнула его за ногу.

– Я хотел сказать, поднимем же бокалы! – воскликнул мужчина. – Предлагаю тост: за дружбу Ёны и Хёчжэ! Надеюсь, вы меня поддержите! Ну что, за дружбу наших детей!

Все подхватили его слова. Дети тут же жадно отпили из своих бокалов, – видимо, им не терпелось попробовать новый напиток. Проглотив все до последней капли, они радостно закричали, схватили палочками по оладушку.

После ужина, пока Чеби мыла посуду, ее начальник подготовил все для просмотра фотографий. Он расставил столики так, чтобы мебель встала в одну линию, теперь семья Ёны и Янхи с сыном могли сидеть рядом. Каждый из них улыбался во весь рот и смотрел на экран проектора. В этот раз в качестве фоновой музыки Согён решил выбрать быструю популярную мелодию. Сначала появились кадры из аэропорта: панорама зала, затем три фигурки в черных пуховиках, стоящие посреди него. Они явно выделялись среди других туристов, спешащих к выходу из аэропорта. Ёна в своих очках-сердечках радостно улыбалась, глядя в объектив. Все сидящие в студии громко захлопали, когда увидели эту фотографию. Девочка засмеялась вместе с остальными и поинтересовалась, что случилось. Мать наклонилась к ее уху и принялась описывать снимок на экране. В этот момент Чеби как раз закончила дела на кухне, взяла в руки свой маленький фотоаппарат и стала снимать счастливые лица присутствующих.

На экране появились другие снимки: вот отец обнимает Ёну в машине, а мать фотографирует пейзажи на полароид, следом – сосредоточенное лицо девочки, когда она срезает мандарины. Пока Янхи внимательно смотрела снимки, улыбка на ее губах постепенно исчезала. Она прижимала к себе сына, сидящего на ее коленях, а во взгляде читалась зависть. Фотографии продолжали меняться: сперва Ёна, которая ест торт, отрывая кусочки руками, затем фотография, во что он превратился, потом возник снимок детских рук, сжимающих булочку в форме осьминога. Потом на экране появилась фотография, где вся компания стоит возле пекарни. Позади них Хёнчжин, владелец заведения, машет рукой. Янхи улыбнулась, когда нашла взглядом личико сына.