Фраер

-Жизнь наша ведь как балалайка.- Говорил Вова.- Сыграть на ней можно по разному. Можно заставить человека плакать, а можно и сфальшивить. Иногда достаточно легких прикосновений, чтобы струны зазвучали так, как хочется исполнителю. Тебе надо стать писателем, чтобы описать, всё чем мы живём. Когда мы бываем людьми, а когда превращаемся в животных. Это искусство и до него тебе ещё предстоит дойти. Путь этот трудный. Тебе будут плевать в спину, называть уркой.

Но ещё неизвестно, что в России почётнее, сидеть или сажать. Ты никогда не задумывался над тем, сколько людей в России сидело? Или носили передачи. Или готовилось к посадке. Или вчитывалось в мемуары тех, кто отсидел?

Не киксуй. Жизнь не может течь, как река в половодье, а ней встречаются пороги. Запомни, не сомневаются только беспредельщики. Потому, что у них нет обратной дороги. После них остаётся выжженная земля. Совестливые люди бывает, что сбиваются с пути, и на месте топчутся в сомнениях.

Асредин снял с плеча крысу. Посадил на тумбочку. Положил перед её дёргающимся кончиком носа корочку хлеба.

-Пил я как-то со Спартаком Мишулиным. Да, да! Тем самым, который Карлсона играл. Он по молодости в нашем театре служил. Так вот признался он мне, что сам пятёрку за кражу отсидел. Пороки свойственны гениальным людям в такой же мере, как и добродетели…

Не переживай. В России сидеть не стыдно. Стыдно не сидеть.

Асредин задумывался.

Огромный, заросший седым волосом он напоминал мне большую и старую дворнягу. Hе помню уже, но где-то я слышал фразу- "Он был похож на доброго двоpового пса, котоpого научили подавать лапу".

* * *

Один из тех, кто тосковал по прошедшим временам был Петрович, мужик лет шестидесяти, но еще довольно крепкий, в прошлом московский таксист.

Сел за то, что обчистил карманы у пьяного пассажира. На его беду пассажир оказался ментом, у которого вместе с деньгами пропал и табельный пистолет. Как потом выяснилось, пистолет он просто потерял, но Петровича били до тех пор, пока он не признал кражу, а заодно и подготовку покушения на какого то коммерсанта.

Через неделю московский дворник, Хаким Кашапов нашёл пистолет под снегом. К счастью для Петровича, дворник не попытался его присвоить. Как только он понял, что пистолет боевой, то сразу же позвонил в милицию. На место происшествия приехала машина с оперативниками и и почему то две машины «Скорой помощи». Перекресток был оцеплен.

Обвинение в покушении было снято. Учитывая прошлую бурную жизнь Петрович получил три года строгого.

-Вот времена пошли — говорил он- Раньше не то что морду били — на х… посылали реже, чем сейчас убивают. Баб насилуют, а в зоне за правильных канают. Беспредельщики! Мохначи!

Это он на Виталика намекал.

Его статья в криминальном мире уважением не пользовалась. Осужденные по ней были не в почёте, но Виталик не сдавался и лез в драку с теми, кто старался наступить ему на горло.

Услышав брюзжание Петровича Виталик садится на шконку и громко, чтобы слышал весь барак, говорит:

-Мужики, слушайте новый анекдот.

Все заинтересованно поворачивают головы.

- Вовочка едет в такси с мамой и без конца спрашивает таксиста: «Дяденька, а если бы моя мама была львицей, а папа тигром, кем бы я был? Таксист молчит. Дядя таксист, а кем я был если бы моя мама была львицей, а папа львом? Шофёр опять молчит. Едут дальше... Мальчик таксисту: А кем бы я был если бы моя мама... Достал Вовочка таксиста. Того начинает подтряхивать и он говорит со злостью: А кем бы ты был, если бы твоя мать была проституткой, а отец пидорасом? Вовочка не долго думая- таксистом!»

Виталя, как бы извиняясь широко улыбается сидельцам. Дескать, извините меня бескультурщину, за неприличный анекдот. Не в огорчение будь сказано порядочным арестантам.

Все понимают кого он имеет в виду, но молчат, пересмеиваются. Понимает это и Петрович, смущённо ёрзает на своей шконке. Возмущаться нельзя, иначе Виталька поднимет крик на весь барак. Дескать имени твоего не произносили. Чего тогда определяешься? Знаешь что за собой, что ли?..

И слушать тоже невмоготу. Таксист кряхтя приподнимается. Из под майки выпирает туго обтянутое брюхо, поросшее седыми волосами.

Что-то раздражённо бубня Петрович плетётся на выход из барака.

Виталя кричит ему в след:

-Пидовка старая!

Оскорбление повисло в воздухе и, кажется, плавает в тишине барака.

Таксист втянув голову в плечи, непроизвольно ускоряет ход и пулей вылетает из дверей. Потом он долго гуляет в локалке, грустно размышляя о современных нравах и заглядывая в окна барака.

Колесо укоризненно качает головой.

-Вот мудила с Нижнего Тагила! У самого имя, капитан Немо, а хавало открывает будто Христа в одеяло заворачивал!

* * *

Каждый грешник не настолько грешен, чтобы не иметь трактовки своего греха. Каждый из падших имел за душой мотивировку оправдания своего греха.