Фрагмент третьего и последнего тома «Племён Тихоокеанского побережья»

К огорчению тех, кто в юности с удовольствием почитывал известный жанр литературы, давно прошли те дни, когда оружие было продолжением руки воина, а его, оружия, эффективность — функцией воинского умения. Сейчас схватку нередко решает разница энергий и масс, а ещё — скрытность микроскопических диверсантов и глубина и тщательность защиты, направленной на то, чтобы им воспрепятствовать. По счастью для нас и для племён, соблюдающих Протокол, у Четырёхколёсников нет оружия последнего типа, даже их источники энергии в основном жидкофазные, и нам не надо бояться центрифугальных зарядов («штамповалок») и других адских изобретений, употребляемых в современном мире, чтобы доставлять энергию в человеческую плоть.

Но масса у них имелась, а именно, словно бесконечные армады четырёхколёсных машин со стальными рамами, родом из Елизаветинской эпохи, и Четырёхколёсники, несмотря на общую технологическую отсталость, были способны провести впечатляющую кавалерийскую атаку железной конницы по подходящему ландшафту. Парковка, расстилающаяся перед нами, подходила им как нельзя более, а мы, будучи на грани энергетического истощения, не могли найти худшего оборонительного рубежа.

Посему мы проводили дни и ночи в пассаже, погружаясь, в известном смысле, в более раннюю технологическую эру. Спору нет, я мог применить свои инженерные познания и написать программу для производства тех или иных разрушительных нанозитов. Но коль скоро Четырёхколёсники знают, что мы на самом деле тайные агенты Контроля, перед атакой они непременно защитят себя нанобаром. Как обнаружили многие недобросовестные инженеры, искоренить каковых наш святой долг, нанобар можно перфорировать, если пренебречь Протоколом, — но эта инженерная задача совсем не тривиальна. В нашей системе не было средств разработки, а у меня времени, чтобы предпринять что-то подобное.

Оружие прошлого столетия, как ни парадоксально, изготовить в спешке было ещё труднее, поскольку секрет его производства давно уже в ведении историков, а не инженеров. В таком оружии главную роль играет плотность метаемых снарядов, наш же сборщик не мог, разумеется, создать свинец или другие тяжёлые элементы. А производство взрывчатых веществ для разгона пули потребовало бы огромного расхода энергии.

Современного читателя, возможно, позабавит то, что перед последней атакой Четырёхколёсников мы «деградировали» даже не до века, предшествовавшего Алмазному, но ещё дальше, через Атомную и Индустриальную эпохи, до самого средневековья, когда оружие получало энергию из мыщц воина. Поскольку библиотека сборщика содержала большой ассортимент пружин, мне удалось изготовить нечто вроде ручной катапульты, состоящей целиком из лёгких углеводородов и предназначенной для метания маленьких болтов, каждый из которых оканчивался жутковатым наконечником с четырьмя лезвиями. Лезвия эти, разумеется, вышли прямиком из молекулярного сборщика, и их остроте мог только завидовать любой средневековый оружейник. Такой оружейник осмеял бы незначительный вес стрелы: мол, ей нипочём не придать нужный импульс, а значит, не пробить доспехи врага, — но мощные пружины, плоды новой технологии, разгоняли болты так сильно, что на первых наших пробных стрельбах мы пробивали лист стали толщиной в полдюйма насквозь. Не стоит, наверное, и описывать глубину впечатления, произведённого этим чудом на Тода.

Пока Тод обходил кругом нашу импровизированную крепость, не прекращая что-то восторженно бормотать, капитан Нэйпир, доктор Нкрума и я, не обменявшись ни словом, представили, — и здесь я должен попросить прощения у читателя за то, что вообразил эту мерзость, — представили, какой эффект подобное оружие произведёт, будучи направлено не на стальную пластину, а на человеческое существо.

Капитан Нэйпир благожелательно оценил мою инновацию, — скромность мешает мне привести здесь его слова, — и потому, вооружив каждого из нас стреломётом, я запрограммировал сборщик на скорейшее производство боеприпасов. Тод, чья тревожность уступила место едва ли не каталепсии, предложил создать батарею стреломётов и поставить ловушки у входов в пассаж. Должен сознаться, что в некоторых отношениях эта идея показалась мне заманчивой, но капитан, недолго думая, поставил на ней крест, указав, что неиспользованная ловушка может оставаться взведённой ещё долгое время и однажды убить невинного туриста.

Наш маленький Источник отважно работал день и ночь, создавая болты по полудюжине за раз и с шипением выпуская вакуум, когда была готова очередная партия. Те из нас, кто не стоял на вахте в лифте, пытались спать; я просто лежал и слушал мерное шипение сборщика, как беспокойный отец, прислушивающийся к дыханию младенца.