Фрагменты из воспоминаний футуриста

«11 июля 1932 года. В 8 часов вечера приплыли к затонувшей барже, только часть кормы держится еще над водой, выкрашена для отметины в белый цвет, остатки истрепанной холстины на трех прибитых к палубе лесинах: материя изорвалась ветром. Спали мы с Давидом Давидовичем первую ночь „на природе“ не крепко. Шуршит вода, пыхтят тяжело катера, тянущие и днем и ночью грузовые баржи, ветер на затонувшей такой, что когда, проснувшись ночью, я сяду смотреть на удивительное, звезды, темные силуэты водной суетливой жизни, розовую зарю, то чувствую, как на голове шевелятся волосы. Небольшая часть палубы кормовой висит над водой, в прилив вода хлюпает совсем близко под головой на пол-аршина, в отлив скрипит жалобно бревно, которым приводился руль в движение. Ветер, волны, стук пароходов, барж, кранов. В ночи движущиеся имеют яркие фонари впереди на мачте звездой и в корме зеленый, ударившаяся волна растягивается, подымая уцелевшую случайно часть палубы, баржа точно вздыхает, стонет, ветер сырой. Красные полосы рассвета над зеленым лесным утесом берега Гудзона. Додик, Ники спят в лодке, бросив якорь, отливом суденышко повернулось против течения, над ним ветром колышется коричневый брезент в рассветной полумгле дикой птицей, не могущей взлететь».

Шлем Вам наши лучшие пожелания. Привет Вашей семье.

David and Магу Burliuk.

25

1933, апреля, 7

40 Е. 7^th. Str. N. Y. С.

Дорогой Эрик Федорович!

Что это от Вас нет никаких известий, новостей, писем закрытых, открыточек, книжечек, изданий стихов, экземпляров ж[урналов] с Вашими статьями et cetera, так, как былые дни недавнего прошлого периода первой пятилетки нашей дружбы?

Helas!

…Fate (whose name is also Sorrow). Poe.

Я написал Вам еще ранней осенью просьбу о составлении Вами подробного перечня-словаря всех моих стихов, помещенных в сборниках, вышедших в России. Хотел также иметь и тексты произведений сих, ибо у меня книжек этих на руках нет (в Новосвете, «а к ром я» (по-рязански) «Садка судей»).

Вы погубили массу времени именно на копировку стихов из этой книжицы. Как жаль, ибо – (look!) мое письмо, вызвавшее Ваш труд, там я оговаривал: все, кроме «С. с.». «Садок Судей» я выправил и переиздал с поправками в «1/2 века».

Остальные стихи свои, полные юношеских промахов, также теперь желаю выправить. Ваши примечания к стихам или же поправки очень оценю и использую. «Ранние стихи Давида Бурлюка – с примечаниями и под редакцией Э. Ф. Голлербаха».

Конечно, это не так, б[ыть] м[ожет], привлекательно, но я еще сделаю много усилий, чтобы приподнять свое имя на фронтах слова и краски. Красочного и многоречивого.

Прошу Вас высылать копии моих стихов из разных сборников, обозначая имя, название, дату, город сборника и число страниц.

Со своей стороны, я всеми силами постараюсь Вас отблагодарить. Особенно прошу: составить список моих стихов, название, число строк, время написания – книга, в какой напечатано.

Я знаю, что это трудно, много работы и прочее, но Вы были уже так любезны двумя брошюрами обо мне, что и дает мне базис для легкокрылых надежд.

Как Ваша глубокоуважаемая семья? Сынок? Супруга? (Мария Никифоровна уже 3 месяца (невралгией) хворает). Бенедикт Наумович? – Где и что с Арсением Островским?

Видите – целый воз вопросов. Найдется ли у Вас время на них отвечать?

Посылаем Вам каталог моей выставки в Новой Школе, 12 ул. Единственное здание в Нью-Йорке, где на стенах написаны (Ороско) портреты наших великих дорогих вождей В. И. Ленина и И. В. Сталина. Мои картины висели с этими фресками в соседней комнате.

Собираюсь (и Мар[ия] Ник[ифоровна]) послать Вам пук набросков для Вас exlibris’oв.

Разрешите приветить Вас через океан и просить передать поклоны М. Кузмину, Юркуну, Малевичу, Матюшину, Воинову, Нерадовскому и др. старинным знакомцам, кто меня помнит.

Ваш товарищески Давид Д. Бурлюк.

Нежный привет от Марии Никифоровны.

Бурлюк.

26

1934, августа, 19

Дорогой Эрик Федорович.