Фрагменты прошлого (ЛП)

Она не была уверена, когда это началось, ее одиночество. Была ли она рождена с этим чувством или научилась ему, пока росла? Конечно, жители Среднего Запада прекрасно умели скрывать свои эмоции. Это почти открыто поощрялось. Но более того, ее семья была сбита с толку нуждами и чувствами Ханны.

Ее сестры редко ссорились с родителями и никогда не бунтовали, даже будучи подростками. Только Ханна создавала проблемы, раздвигая границы и требуя большего, большего, большего. Больше ответов, уважения и свободы. Она упорно сопротивлялась правилам и ограничениям и отказывалась ходить в церковь. Сбежала, ушла, не выполнив своих обязательств.

Она вызвала хаоси, когда они возненавидели ее за это, спрятала свое чувство неприятия за еще большим вызовом. Казалось, что только отец по-настоящему простил ей все эти годы напряжения. Он принял ее в своей спокойной и твердой манере, и она нуждалась в нем больше, чем когда-либо кому-либо признавалась в этом.

Теперь она понимала, почему он чувствовался таким надежным и связующим звеном по сравнению с ее матерью.

Поиск другой прочной связи, другого родителя, казалось, стоил риска, так что Ханна стиснула зубы, приготовилась и напечатала честный ответ Джеффу, ненавидя каждое искреннее, неосторожное слово, которое она написала.

Когда она высушила волосы и оделась, было уже девять, и Ханна умирала с голоду. Она натянула кожаную куртку — запах древесного дыма окутал ее, когда она просунула руки внутрь. Кожа была теплой от лежания на нагретом полу, и она была взволнована, что удастся взять немного комфорта из комнаты с собой, когда она схватила свою сумочку и вышла наружу.

Солнце было где-то на Востоке, но прибрежная дымка фильтровала его лучи до тусклого свечения, которое не добавляло тепла в воздух. Несмотря на холод, Ханна чувствовала себя глупо, ныряя в машину, чтобы доехать до гостиницы, но планировала сразу после завтрака отправиться в Салинас. Ее машина раскачивалась и подпрыгивала на дорожке, и девушка следила за любым признаком мастера, пока вела машину. Он так и не появился.

Когда Ханна вошла в гостиницу, от запаха бекона ее желудок скрутило от голода. Сегодня не будет никакого благородного отказа съесть еду Такера. Сегодня она слопает все.

За столом сидели две пары. Та же самая пара средних лет, которую она видела вчера, а также пара геев, которым на вид было под тридцать и которые уже были одеты в походное снаряжение. Неужели она единственная, кто когда-либо приходил сюда в одиночестве? Ханне уже начинало казаться, что так оно и есть. Но к черту все это. Ей не нужен был кто-то, чтобы помочь ей развести огонь или им наслаждаться. Габриэль был, конечно, приятным дополнением, но она была достаточно умна, чтобы отправить его домой и смотреть в одиночестве, как тлеет огонь.

— Доброе утро! — крикнул Такер, торопливо входя со свежим кофейником. Он вопросительно поднял его, и Ханна благодарно кивнула, проскользнув на свободное место. — У нас есть карамелизированный бекон и французский тост. Свежие фрукты.

— Это все звучит замечательно, спасибо тебе.

Он, казалось, искренне обрадовался ее ответу и, налив ей кофе, направился прямиком на кухню. Чувствуя себя гораздо более трезвой, чем накануне, Ханна лениво болтала с другими гостями о предполагаемой погоде на сегодня.

— Послеполуденное солнце, — сказала другая женщина, — хотя его обещают каждый день.

Двое молодых людей, оба бородатые и мускулистые, были немного серьезнее и быстро вернулись к составлению плана похода на реально настоящей бумажной карте. Они направились в горы, как только ушли. Когда Такер выскочил из кухни с большим белым мешком, они встали и собрали свои вещи.

— Два сэндвича с ростбифом, — сказал Такер, — немного фруктов и сыра. У вас есть бутылки с водой?

— Мы всем обвешаны, — сказал один из мужчин.

— Приятного аппетита!

Может быть, когда-нибудь она вернется и отдохнет в Биг-Суре правильно. Пеший туризм. Скитание по пляжу. Неторопливый обед с видом на горы. Но на этот раз она ограничится французскими тостами.

Когда Такер принес его, она намазала его маслом и настоящим кленовым сиропом, думая, как это жестоко, что стресс сжигает не так много калорий, как должен. В справедливом мире она могла бы есть, как олимпийская пловчиха в такие недели. Ей определенно казалось, что она плывет сквозь мили воды.

Она запихнула в рот огромный кусок и наслаждалась каждой секундой, пока жевала. Затем она откусила половину ломтя бекона и позволила соли наводнить свой язык. Впервые за долгое время мир казался живым. Это было правильно, так и должно быть.

Другая пара, наконец, решила, в какую часть побережья они поедут сегодня, и Ханна помахала им на прощание, жуя еще один толстый кусок бекона. Только покончив с французским тостом и покорно принявшись за нарезанную дыню, она вспомнила, что пришла сюда не только позавтракать.

Она вытерла руки и допила свой кофе, когда вернулся Такер.

— Нашла вчера какие-нибудь пикантные подробности? — спросил он.

— Не особо. Но я хотела спросить тебя об одном сотруднике. Седовласый мужчина такой?

— Джо?