Фрагменты прошлого

– Слава богу! – отозвалась она. – Наконец-то заклятие пало.

Помнится, Хейли махала передо мной воображаемой палочкой, прося ту вернуть ей подругу. Я выразительно посмотрела на нее, и она схватила меня за руку.

– Слушай, это нормально – видеть не только хорошее, но и плохое. В отношениях не всегда все солнечно и радужно.

Я кивнула. С моих глаз словно сняли розовые очки. Я видела теперь не только достоинства Калеба, но и его недостатки, наряду с его прошлым. И мне нужно было все это как-то переварить. По дороге домой я снова и снова прокручивала в голове случившееся, окрашенное в красный тон. Вспоминала прилив адреналина. Меня вдруг разобрало любопытство.

– А что обычно делают в круглосуточном лагере? – спросила я, глядя в окно.

Хейли прыснула от смеха.

– Боже! Да ты не на шутку разволновалась.

– Из-за чего? – влез в наш разговор Джулиан.

Хейли не обратила внимания на предназначенный для нее взгляд, который я направила в зеркало заднего вида: «Моему брату совсем необязательно знать об этом. Боже, только ничего ему не говори!» Она цеплялась за любую возможность поболтать с Джулианом, даже если дело касалось меня и моего парня.

– Калеб на базе наткнулся на свою бывшую. Девчонку из круглосуточного лагеря.

Джулиан, нахмурившись, перевел взгляд на меня.

– Правда?

– Господи! Хейли, пройди уже наконец программу по распознаванию сигналов, которые тебе подают глазами.

Подруга ответила мне улыбкой.

– Дай-ка подумать… круглосуточный лагерь. Там ходят в походы, – многозначительно подняла она палец. – Плавают в озере. Спят в летних домиках или палатках. Вода и мыло у них там не в чести. Все зарастают толстенным слоем грязи. Удивительно, как они вообще умудрились друг друга узнать.

Ее слова вызвали у меня смех, а у брата – улыбку.

– Тебя подбросить домой или ты едешь к нам, Хейли? – спросил он.

Я фыркнула. Мне не нужно было смотреть на Хейли, я и так знала, что она сияет, как медный таз. Джулиан обратился к ней, назвал по имени, улыбнулся ее шутке.

– К вам, – ответила она, даже не пытаясь скрыть воодушевление в голосе.

* * *

Я возвращаюсь мыслями к найденному в книге письму. Оно от той девушки? От Эшлин Паттерсон? Если да, то зачем Калеб хранил его, если она была ему безразлична?

Клюшка для лакросса

Под лыжными очками и палками лежит шлем, который Калеб надевал весной, играя в лакросс. Больше всего мне запомнились не его игры, а то, как он выглядел в экипировке. С лицом, закрытым решеткой шлема, его сложно было отличить от товарищей по команде. Они все надевали наплечники и объемные шлемы с решетками. Игроков я узнавала только по именной надписи на спортивной одежде.

В глубине сумки я нахожу наплечники, другие части защиты и клюшку для лакросса. Я достаю ее, и с нее летит пыль. Скотч на конце клюшки местами отклеился и болтается. К нему прилипла грязь.

* * *

Было начало апреля, весенние каникулы, и я только что вернулась с курорта «Ключи», где провела пять дней с родителями и братом, нежась на солнце и занимаясь подводным плаванием. Хейли отдыхала в Пуэрто-Рико – ездила навестить бабушку с дедушкой. А вот Калеб все каникулы провел дома.

Прохладный воздух бодрил и, казалось, радушно заключал в свои объятия. Я все еще ощущала жар солнца на своих обгоревших плечах, ткань рубашки натирала обожженную кожу. Входную дверь открыла Мия. В пижаме, хотя уже стоял полдень. Она обняла меня за талию и спросила, не хочу ли я помочь ей мастерить колье. На полу гостиной кучками лежали разложенные по цветам бусины. Я улыбнулась, подумав: Мия, как и Калеб, унаследовала ген, отвечающий за любовь к порядку.

– Попозже, – пообещала я. – Где Калеб?

Она указала на темную лестницу, затем проводила меня наверх – ей теперь нравилось быть провожатой. Без стука распахнула дверь в комнату Калеба и объявила:

– Пришла Джесса!

Калеб сидел на краю постели с обнаженным торсом, словно только проснулся. Он смотрел в окно, щурясь от света. Замешательство на его лице сменилось улыбкой.

– Ты вернулась.

– Я звонила тебе, – кивнула я.

Его мобильный лежал на тумбочке, подключенный к розетке.

– Он разрядился. – Калеб перевел взгляд на стоявшую рядом со мной сестру. – Эй, Мия, а не сделаешь ли ты Джессе колье? Ее любимый цвет – синий.

Мия начала спускаться, а Калеб подошел ко мне. Перешагнув спортивную сумку, закрыл за мной дверь.

– Я скучал по тебе, – притянул он меня к себе.

– Ай, – воскликнула я. Его ладони больно прошлись по солнечному ожогу на моей спине.

– Ай?

– Оказалось, мы ближе к экватору, чем я думала.

Калеб оттянул в сторону мой воротник. Покачал головой. Затем поцеловал меня в локтевую впадинку – щекотное место, – и я прыснула со смеху. Уступив, я дала ему заключить меня в объятия и уронить на постель. Мы оба смеялись.

– Все еще болит? – спросил он.

– Не-а.

Калеб медленно, очень медленно, опускался на меня, пока не коснулся своими губами моих. Я обхватила его руками и притянула ближе. Он задирал мою рубашку, оголяя обгоревшую на солнце спину, когда дверь распахнулась. Калеб отскочил от меня, словно моя кожа его обожгла. Я поспешно одернула рубашку.