Фрагменты сожалений

Уже сегодня мы с тобой увидимся, и я знаю, что буду по-настоящему счастлив. Однако я не уверен, смогу ли после стольких лет прозябания в этом богом забытом месте адаптироваться за его пределами, не уверен, что мне хватит на это сил. Тем более что, как ты сама сказала, прожить нам с тобой дано в общей сложности не больше пятнадцати лет. Но ты знай, что

Я тебя».

На этих словах письмо оборвалось, если не считать оставленной закорючки, но Марина знала, какого слова не доставало. Она увидела у ног Димы простой карандаш и сразу поняла: он не постеснялся то слово написать, а просто не успел.

Краем глаза она заметила что-то на стене, над кроватью. То оказался рисунок, ее портрет, где она легко улыбалась.

А на прикроватной тумбочке на подносе стоял круглый торт с множеством горящих свечек, разнообразные сладости, фрукты и чай.

Этот день рождения для Димы стал днем его смерти.

А дождь за окном все не прекращался, словно само небо оплакивало юношу.

– И я тоже, Дим… – сквозь рыдания произнесла девушка, накрыв ладонями его холодную руку. – Я тоже тебя люблю.

Шалость и ад

Он бесцельно слонялся по квартире, неспешно перемещаясь из одной комнаты в другую, не ведая, сколько времени прошло и что ожидает его в конце. Впрочем, ему уже не было до этого дела, ровно как до чего-либо другого; он просто расхаживал туда-сюда, взад-вперед, из угла в угол, от стены к стене – а что еще оставалось делать? Если б его кто спросил, что он чувствует, он не смог бы не то чтобы дать вразумительный ответ, но хотя бы вникнуть в суть вопроса, ибо восприятие им окружающей действительности и самовосприятие притупились настолько, что были сравнимы с лезвием ножа, не способным разрезать начавший таять брикет масла. Он стал пустой оболочкой, притом не подозревая об этом. Лишь иногда останавливался напротив чьей-то фигуры, которая связывала его с прошлым – прошлым для него самого настолько невероятно далеким, что походило больше на отголоски несвежего сновидения. А вдобавок его хаотичная, но непрерывная линия следования пересекалась в воздухе с таким же бесцельным маршрутом девушки, подобно ему являющейся по сути своей уже не человеком, а опустошенным сосудом. Однако именно она в том самом невероятно далеком прошлом положила начало безвременным скитаниям трех отныне безымянных фигур.

* * *

Артем, среднего роста шестнадцатилетний брюнет с синими глазами, и его лучший друг Женя (спортивного телосложения, кудрявый шатен) со своей девушкой (худенькая блондинка с длинными прямыми волосами, которые она чаще всего предпочитала носить распущенными, ногами от ушей и маленьким колечком в левой ноздре) шумно ввалились в квартиру первого, вернувшись с клубных танцев, где они неслабо набрались, на входе пронеся с собой по литровой бутылке колы, в каждой из которых напиток был разбавлен виски. В меру громко – не так, чтобы звучало фоново, но и чтобы не встревожить соседей – включив на стереосистеме какую-то электронную музыку, все трое поотплясывали как могли, подурачились. А затем, набрав в тарелки еды и взяв из холодильника несколько бутылок пива, которые Артем купил заранее, включили ТВ, где по одному из цифровых каналов вещали какой-то гангстерский фильм, и развалились на кровати.

Выпивать в кругу друзей Артем позволял себе изредка, не чаще одного раза в период каникул между учебными четвертями; исключения составляли дни рождения – его, двух друзей и родни. Не считая традиционных бокалов с шампанским или фужеров с вином во время праздничных семейных застолий, практиковать это сомнительного рода развлечение он начал чуть менее двух лет назад. А напиваться так, как в этот вечер, ему и вовсе ни разу не приходилось. Поводом же послужило успешное окончание десятого класса и переход на последний год обучения в школе; для взрослых такой повод, возможно, покажется притянутым за уши, но для этих ребят он был достаточно весомым.