Фрам — полярный медведь

Ему казалось удивительным, что сегодня все заходят к нему, гладят его, балуют сластями. Эти проявления любви были для него непонятны. Он чувствовал только, что готовится нечто необычное. Волнение людей заразило его, но медвежий разум не мог объяснить причины происходящего.

— Значит, едешь? — повторил свой вопрос глупый Августин. — Завидую тебе, дружище Фрам! Мне будет скучно. Цирк без тебя опустеет. Ты был славным, порядочным медведем, куда порядочнее нашего директора, жадного зверя в человеческом обличье!..

Паяц зарыл старое, морщинистое лицо в косматую шкуру белого медведя.

Фрам дружески чуть тронул его лапой, словно догадался, как горько приходится клоуну.

Тот отпрянул от него, почувствовав, что вот-вот расплачется. Ему не хотелось, чтоб его видели другие: чего доброго еще поднимут на смех: глупый Августин плачет! Он открыл решетчатую дверцу клетки и убежал, махнув через плечо рукой:

— Счастливого пути, Фрам! Счастливого пути!

В тот же день Фрама погрузили в вагон, прицепленный в хвосте поезда.

Его сопровождал приставленный к нему человек.

День, ночь и еще день мчался поезд по разным странам и к вечеру на вторые сутки прибыл в порт, откуда должен был отправиться в Ледовитый океан пароход с охотниками.

Фрама вовсе не утомила смена видов, городов и людей: он был опытным путешественником.

Он привык переезжать из страны в страну, слышать вокруг себя разные языки, видеть по-разному одетых людей. На его пути попадались города, где еще виднелись на стенах старые, забытые, поблекшие от дождей и солнца афиши с его изображением и подписью большими буквами:

«ФРАМ, БЕЛЫЙ МЕДВЕДЬ».

Фрам почувствовал, что с ним происходит нечто необычное, чего раньше не бывало, лишь тогда, когда пароход отвалил от причала.

Фрам царапал когтями дверь каюты, не притронулся к предложенной еде, не стал даже пить и вообще проявлял признаки крайнего беспокойства.

Хлюпанье воды у бортов напомнило ему что-то очень давнее, очень далекое.

Да, все это было похоже на то первое путешествие по океану, с Ларсом, моряком с голубыми глазами и пристрастием к алкоголю, который привез его в теплые края и продал за десять бутылок рома.

Среди пассажиров, участников экскурсии в Заполярье, быстро распространился слух о том, что на пароходе находится дрессированный белый медведь, знаменитый Фрам из цирка Струцкого, которого отправляют обратно в страну вечных льдов, потому что он затосковал и не желает больше выступать на арене.

К Фраму стали приходить, ему приносили булки и конфеты, фрукты и напитки. Нашлись люди, которые когда-то видели его в цирке, аплодировали ему и прекрасно помнили, как он опорожнял бутылки с пивом, играл на гармонике и раздавал детям конфеты.

Они удивлялись, что теперь его не соблазняют ни конфеты, ни фрукты, ни бутылки.

— Может, ему здесь просто скучно! — сказала одна молодая женщина. — Смотрите, какой он грустный! Когда я видела его в цирке, это был самый веселый медведь на свете. Настоящий буффон! Я смеялась до слез… Давайте поговорим с капитаном. С ним, кажется, можно столковаться. Пусть позволит выпускать Фрама на палубу… Держу пари, что он будет любоваться морем и радоваться ему, как человек…

Молодая женщина была добрая и одними словами не ограничилась, а пошла к капитану и убедила его.

Фраму открыли дверь, и он получил возможность свободно прогуливаться по палубе вместе с пассажирами.

Белый медведь и в самом деле повел себя, как человек.

Поднявшись на задние лапы, он оперся о фальшборт и долго стоял, устремив взгляд в морские дали, на север, где за горизонтом простирались вечные льды и снега.

Потом точно так же, как другие пассажиры, принялся расхаживать по палубе в поисках других развлечений. Его окружили любопытные. Дети протягивали ему кто мячик, кто корзиночку с конфетами. Фрам забавлялся, подбрасывая мячик, открывал корзиночку и раздавал детворе сласти. К вечеру он стал всеобщим другом.

Но время от времени он подходил к фальшборту, вглядывался в дали и тянул носом соленый воздух.

Когда стемнело, он сам вернулся в каюту.

— А что я вам говорила?! — торжествовала молодая женщина с добрым сердцем. — Это же необыкновенный зверь! На месте капитана, я завела бы на пароходе постоянного медведя. Лучшее развлечение для пассажиров!

На четвертые сутки цвет моря изменился — стал холодно зеленым, ветер приносил суровое дыхание Севера. Яснее, светлее стали ночи.

Фрам перестал забавляться, бросая и ловя мячик. Он не отходил теперь от фальшборта: неподвижно стоял на задних лапах и вдыхал, раздувая ноздри, студеный ветер, такой для него родной и знакомый.

Однажды утром он увидел на горизонте первые айсберги.

Параход замедлил ход, осторожно обходя плавучие ледяные горы.

Фрам жадно наполнял легкие влажным соленым воздухом.

В тот вечер он не вернулся в свою запрятанную в недрах парохода каюту, а всю ночь простоял как завороженный, у фальшборта, устремив взор в синие дали.

Чья-то рука легла на его шкуру. Он даже не слышал шагов.