Фрам — полярный медведь

— Он сам мне сказал, когда мы с ним вместе разглядывали старую афишу цирка, на которой нарисован Фрам. «Бедный Фрам! — говорил тогда этот мальчик. — Где-то он теперь?!..» А потом сказал, что у него совсем нет книг, и я обещала попросить у тебя. Это плохо?

— Нет, ты поступила хорошо. Очень хорошо!.. А как зовут мальчика, ты знаешь?

— Петруш!

— А дальше?

— Просто Петруш! Дальше он не сказал.

— А знаешь ли ты, по крайней мере, где он живет?

— Нет, я и этого не знаю… Зачем мне знать?

— Чтобы дать ему ответ — сообщить, когда прийти за книгами.

— Он сам придет. Я ему сказала зайти завтра, после обеда. Это плохо?

— Нет, хорошо. Очень хорошо, хитрюга! Удивляюсь, зачем ты меня еще спрашиваешь?

— Я боялась, что ты рассердишься, дедушка!

— Разве я когда-нибудь сердился, когда меня просили одолжить книгу?

И действительно, к старому учителю многие приходили за книгами. На этот раз он даже обрадовался: ведь речь шла об умном мальчике, которому хотелось узнать про жизнь белых медведей и приключения полярных исследователей.

Петруш явился на следующий день, как было условлено. И старый учитель-пенсионер, поговорив с ним немного, пригласил его следовать за собой:

— Ну, идем наверх, в библиотеку. Выберем вместе, что тебе придется по вкусу.

Так Петруш получил, для начала, две книги о белых медведях и о полярных экспедициях. Читая их, он стал «специалистом», как называл его полушутя, полусерьезно Михай Стойкан, когда по вечерам видел сына уткнувшимся в книгу.

— Как, Петруш, добрался до полюса или еще нет? — дразнил он мальчугана.

— Нет, папа, и, наверно, еще нескоро доберусь. Я еще только дневник Нансена читаю…

— Ну хорошо, расскажи и мне что-нибудь из прочитанного, господин специалист! — часто просил его отец.

Петруш не заставлял его повторять просьбу. Он только и ждал, когда его попросят рассказывать.

И в самом деле, после всего прочитанного он был полон увлекательных историй и не раз уже говорил дома о твердо принятом решении добраться когда-нибудь до страны вечных льдов.

— А не пора ли тебе спать, Петруш? — спрашивала мать.

— Еще минуточку, мама! Вот только кончу главу.

— Смотри не забудь потушить свет!

— Не беспокойся, мама, потушу…

Покончив с заданными на следующий день уроками, Петруш иногда сидит допоздна, упершись в стол затекшими локтями, и читает при свете лампы историю полярных путешествий с самых древних времен. Он тогда совершенно забывает об играх, о других книгах и даже о стакане чая, который ждет его на печке. Все вокруг словно отдаляется от него и исчезает за горизонтом, как те льдины, что скользят по зеленым водам студеных морей.

Он не слышит ни ветра, ни дождя, который стучится в окно. Не слышит ни сонного лая Лэбуша, который стережет двор, ни стука колес по мостовой, когда по улице проезжает запоздалый извозчик.

Все его мысли, вся его фантазия — за стенами дома, за чертой города, за границами страны, по ту сторону гор и морей.

Он мысленно путешествует с полярными экспедициями среди вечных льдов. Дрожит от холода вместе с героями этих подвигов. Голодает с ними, бредет с ними в пургу по сугробам и торосам, слепнет от снежной пыли. Он плачет вместе с ними над ледяной могилой товарища, сраженного усталостью, морозом и цынгой. И вместе с ними исторгает из груди радостный крик, когда, преодолев все трудности, экспедиция наконец добирается до неведомого берега и ставит флаг на вершине скалы или посреди ледяного поля, куда еще не ступала нога человека.

Над его столом к стене прибиты рядом две карты.

Он сам увеличил их, найдя в атласе интересовавшие его места.

Одна карта изображает Северный Ледовитый океан со всеми тамошними морями, берегами материков и островами. Другая — Антарктику.

На этих картах можно прочесть мудреные названия рек, островов, морей, заливов и проливов: Обь, Енисей, Лена, Новая Земля, Карское море, Шпицберген, Гренландия, архипелаг Норденшельда, море Баффина, Берингов пролив, Гудзонов залив и т. д. А на другой карте — море Росса, пролив Дрейка, остров Шарко, мыс Горна… В центре одной карты написано Северный полюс (6 апреля 1909), другой — Южный полюс (14 декабря 1911).

Что могли сказать эти карты с их знаками и названиями другим детям? Они только подняли бы брови и пожали плечами: слишком уж далекие места, слишком уж чуждо звучат их названия!

Но Петрушу они рассказывают о подвигах первооткрывателей, полных страданий, воодушевления и величия, о победе человеческой воли в борьбе с враждебной стихией, ледяными пустынями, неизвестностью, холодом и голодом, штормами и лютыми вьюгами.

Теперь он знает о «Фраме», другом Фраме, знаменитом судне, на котором Нансен пересек Северный Ледовитый океан и его моря и на котором впоследствии отправился открывать Южный полюс Руаль Амундсен.

Ни одно место, ни одно название на этих двух картах больше не тайна для него.

Сначала он прочел об этих открытиях в кратком изложении. А через год старый учитель дал ему несколько толстых томов с дневниками самого Нансена, а затем и Амундсена, которые писались либо в каюте «Фрама», либо в ледяных хижинах, среди льдов, при сорокаградусном морозе.