Франческа

– Я предпочитаю не видеть в этом символического значения, – сказала я.

– Может быть, именно это тебе и следует сделать, – улыбнулась мама.

– Мы закончили? – спросила я.

– Сесилия не любит, когда ты заходишь в ее комнату.

– А я туда и не заходила.

– Как тогда получилось, что на тебе ее ночная рубашка?

7

Проснувшись, Чарли сразу почувствовала неладное. Бросив быстрый взгляд на часы, она пулей соскочила с кровати. Час дня. Час! Разве она не завела будильник? Схватив в руки мобильный телефон, она выругалась, увидев все пропущенные звонки от Чалле. И еще сообщение от Андерса: «Позвони, если не хочешь, чтобы за тобой послали патруль. Чалле думает, что ты умерла».

Она позвонила Чалле. Он снял трубку после первого же звонка.

– Я не умерла, – выпалила она.

– А жаль, – ответил Чалле. – Потому что это была бы единственная уважительная причина.

– Я очень сожалею.

– Приезжай, – сказал Чалле. – Нам надо поговорить.

Сидя в такси по дороге на работу, Чарли изо всех сил пыталась придумать какое-либо объяснение, однако ни одно из них не показалось ей весомым или убедительным. А просто сказать, что она проспала, было недостаточно. Ни один нормальный человек не мог проспать до часу дня. Отбросив попытки придумать разумную ложь, которая выдержала бы проверку в беседе с Чалле, она начала думать о своем ночном разговоре с Сюзанной. Сюзанну она считала одной из самых сильных женщин, которых знала. По крайней мере, та была такой в годы их молодости. Ту Сюзанну, с которой она столкнулась этим летом, изрядно потрепала жизнь и обстоятельства, а теперь ситуация еще сильнее усугубилась. «Я буквально схожу с ума. Я просто повешусь, Чарли».

Когда она приехала в контору, Чалле сидел на совещании. Чарли зашла в кухню.

В голове стучало от похмелья и снотворного. Ей срочно нужно было выпить кофе.

Кристина стояла возле мойки и произносила монолог на одну из своих любимых тем: что женщины должны перестать говорить друг о друге плохо и вместо этого поддерживать друг друга. Хенрик сидел за столом и кивал в знак согласия.

– А вот и ты! – воскликнула Кристина, увидев Чарли. – Чалле уже…

– Знаю, – сказала Чарли. – Знаю.

Ощущая спиной взгляд Хенрика, она подошла, чтобы налить себе кофе из кофеварки.

– Я с тобой совершенно согласен, – сказал Хенрик Кристине. – К женщинам беспощаднее всего сами женщины. А что? – спросил он, когда Чарли рассмеялась.

– Просто не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – сказала Чарли. Она взяла чашку и уселась за стол. – Есть ли научные исследования, доказывающие это?

– Доказывающие что? – переспросила Кристина.

– Что женщины хуже всего поступают с женщинами.

– Но ведь это все знают, – ответила Кристина, многозначительно воздев глаза к небу.

Чарли хотела сказать, что это не работает в качестве аргумента, однако поняла, что это напрасная трата времени. Кристина совершенно невосприимчива к таким вещам, как факты и статистика. Ей вполне хватало собственной нерушимой убежденности.

– Предположим, что вы правы, – заговорила Чарли, – но если женщины действительно больше говорят плохого о других женщинах, чем мужчины, то это, вероятно, объясняется устройством всего общества.

– Не понимаю, что тебя так возмущает, – подал голос Хенрик. – Мы не единственные, кто считает, что с женщинами поступают беспощаднее всего сами женщины.

– Это неудачная стратегия защиты – возразила Чарли, – прикрываться тем, что многие другие тоже ошибаются.

Ее по-прежнему интересовал вопрос, куда делся тот человек, которого, как ей казалось, она знала. Она пришла все к тому же неутешительному выводу: его никогда и не существовало.

Глупость Кристины раздражала ее несколько меньше. Кристина не участвовала в оперативной работе и не знала, на что способны мужчины. Она не занята расследованием дела, где двух молодых женщин выбросили в лесу, словно мусор. Ей не приходилось допрашивать глубоко травмированных жертв изнасилования или заниматься детьми, чьи отцы убили их матерей у них на глазах. Она просто человек, лишенный аналитических способностей, – такой человек остается слепым даже перед лицом очевидного.

– Надеюсь, мы единодушны в одном, – сказала Чарли, – что побои, изнасилование и убийство хуже, чем говорить о ком-то плохо.

Кристина сказала, что в этом они точно единодушны.

– Прекрасно, – ответила Чарли. – Женщины не убивают, не насилуют, не избивают. Все это проделывают с женщинами мужчины.

– Мы не совсем это имели в виду, – проговорил Хенрик.

– Тогда я, наверное, чего-то не поняла. Мне показалось, вы сказали, что к женщинам беспощаднее всего женщины.

– С тобой невозможно обсуждать такие вещи, – сказал Хенрик.

– Взаимно, – ответила Чарли. – И кстати, я вовсе не верю в то, что женщины льют друг на друга больше дерьма, чем мужчины. Я встречала достаточно мужчин, чтобы знать – у большинства из них внутри сплошное дерьмо.

Она встала, взяла чашку и вышла из кухни.

– Я закончил, – сказал Чалле, когда она проходила мимо его кабинета. – Заходи, Чарли.