Франческа

– Ты ведь не первая, кто… – Чарли не знала, как закончить фразу. Не первая, поверившая в любовь – и обманутая?

– Столько лет я ему доверяла, – Сюзанна безрадостно рассмеялась. – Похоже, мозги отказывались верить, что он мне врет, хотя задним числом это очевидно. Он спал с другими. Да, но ведь мне не легче от того, что такое сплошь и рядом, – произнесла она таким тоном, словно Чарли что-то сказала по этому поводу. – Для того, с кем это случилось, это все равно ад кромешный. Лучше бы он меня бросил. Почему он от меня раньше не ушел?

Чарли подумала о Хенрике и его беременной жене.

– Возможно, потому, что ему хотелось сохранить за собой все, – ответила она и чуть было не добавила мантру Бетти – что все мужики сволочи.

«А я сама? – подумала она. – У меня тоже все не совсем моногамно – с другой стороны, я и не обещала никому верности до гроба».

– Но самое ужасное – Аннабель, – вздохнула Сюзанна. – Все не могу выбросить ее из головы. Так и вижу перед собой ее лицо. Встречаю иногда ее отца в «Ике» – вижу, как он ссутулился и постарел. И я чувствую… чувствую себя такой виноватой.

– Почему? – спросила Чарли. – Из-за чего ты чувствуешь себя виноватой?

– Из-за всего, – ответила Сюзанна. – Из-за того, что я наорала на нее в тот день, что меня настолько ослепила ревность – и я выместила все не на том человеке, что я скрыла от полиции ее отношения с Исаком. И я понимаю, что бессмысленно себя всем этим мучить, но пойди объясни это моей голове.

– Это пройдет, – сказала Чарли, но потом поправилась: – По крайней мере, со временем становится легче.

Она не была уверена, что это правда, но что ей еще оставалось сказать?

– Я знаю, Исак ее не убивал, – продолжала Сюзанна, – но я не могу не думать, что она, возможно, была бы жива, если бы он держался от нее подальше или если бы я поговорила с ней, вместо того чтобы орать. А теперь ее отец бродит, как привидение, а мама в сумасшедшем доме. Гребаная, трижды проклятая жизнь!

Сюзанна отставила бокал и кинула сигарету в огонь камина.

– Не знаю, как ты, а мне нужно что-нибудь покрепче.

– Я буду то же, что и ты, – ответила Чарли.

Она ощутила, как в животе защекотало от предвкушения. «Я должна сказать «нет», – подумала она. – Я должна сказать, что надо воздержаться от алкоголя, что мы должны справиться с жизненными неурядицами, не одурманивая себя. Но у меня нет на это сил».

Сюзанна вернулась с двумя напитками в пластмассовых стаканчиках.

– Все остальное в посудомойке, – сказала она и протянула один стаканчик Чарли.

– Что это такое?

– Небольшой коктейль из того, что нашлось у меня дома. Возможно, не самый вкусный напиток на свете, однако достаточно крепкий, чтобы согреть изнутри.

Сюзанна отпила большой глоток и оглядела комнату.

– Наверное, мне пора продать дом и оставить все это позади. Скоро Исак потребует свою долю.

– Не может же он выставлять требования сейчас, в такой ситуации? – удивилась Чарли. – Он ведь не настолько глуп?

– Я его совсем не знаю, – ответила Сюзанна. – Не могу сказать, насколько он глуп.

– А где он живет сейчас?

Сюзанна пожала плечами. В последний раз, когда она с ним разговаривала, он был в Стокгольме, но где он сейчас, ей неведомо. Скорее всего, он никогда больше не приедет.

– Приедет, – сказала Чарли.

– Откуда ты знаешь?

– А я и не знаю. Просто так говорят. Но я очень надеюсь – ради мальчишек, – что так оно и будет.

– Остается только надеяться, что он появится, пока не поздно – пока они не начали его ненавидеть.

– Дети… умеют прощать, – сказала Чарли.

– Не все, – возразила Сюзанна.

Некоторое время они сидели молча.

Чарли простила Бетти за все те выходки, которые та устраивала на своих вечеринках, за те дни, когда она просто лежала в кровати, не отвечая на прямое обращение, за все пропущенные родительские собрания, за все несостоявшиеся походы и поездки. Она простила, потому что поняла – Бетти не такая, как все, она не могла по-другому. Но потом, после того, что всплыло этим летом… все же есть границы того, что можно понять и простить.

– Ты всегда была терпимее к своей маме, чем я к своим родителям, – продолжала Сюзанна. – Ты так о ней заботилось, просто… просто сердце разрывалось смотреть. Помню, я задумалась над этим уже тогда – типа странно, что ты можешь быть настолько понимающей, в смысле – Бетти же… она была вроде моих предков, но у меня не было того терпения, как у тебя.

– Бетти оказалась куда хуже.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что она… она совсем не такая, как я думала.

Чарли тут же пожалела, что начала этот разговор, но затормозить уже не могла.

– Моя мама и мама Аннабель дружили в детстве, – проговорила она.

– Нора Роос? – удивилась Сюзанна. – Вот бы никогда не подумала. Но что в этом такого ужасного?

– Они убили маленького ребенка.

Сюзанна уставилась на нее.

– Не поняла, – пробормотала она. – Что-то я не догоняю, Чарли.

– Мама и Нора убили двухлетнего мальчика, когда были детьми.

– Что ты такое говоришь? Как это?

– Задушили его – вернее, по словам Норы, его задушила Бетти.