Франческа, строптивая невеста

– Какая трогательная забота, жена! Стой смирно, чтобы я мог вымыть тебя так же добросовестно, как ты меня. – Он повернул ее спиной к себе и принялся ладонями намыливать грудь – так щекотно, что она заверещала. Ягодицы плотно прижались к твердому возбужденному члену. Не в силах сдержаться, Рафаэлло склонился и дотронулся губами до плавного изгиба шеи. Не убирая ладоней от груди, лизнул в плечо и провел большими пальцами по соскам. Франческа задрожала.

– Холодно? – промурлыкал он на ухо.

– Вы меня отвлекаете, – пожаловалась она. – Не моете, а только дразните. Ванна предназначена для купания, синьор.

– Нельзя было оставлять тебя одну, совсем одичала, – вздохнул Рафаэлло, выпустил на свободу грудь и принялся деловито намыливать спину.

– Никогда не подозревала, что ванну можно использовать в каких-то иных целях, кроме гигиенических, – призналась Франческа.

Он усмехнулся.

– Любовники используют в своих корыстных целях любое место и любое время.

– Придется поверить на слово, потому что практического опыта у меня нет, – улыбнулась Франческа.

Он сполоснул спину, повернул ее к себе лицом и медленно, чувственно поцеловал.

– Рад, что доверяешь в таких вопросах. – Сжал ладонями ягодицы и приподнял. Губы их снова встретились, а мужское естество проникло в теплую влажную глубину.

От полноты восхитительных ощущений у Франчески закружилась голова.

– О, Рафаэлло! – воскликнула она в забытьи. – О, до чего прекрасно!

Ладони страстно сдавливали мягкие податливые ягодицы. В жизни Рафаэлло Чезаре было немало женщин, так что он не понаслышке знал, что такое сильное желание, однако никогда не испытывал того светлого восторга, который дарила Франческа. Каждое движение наполняло новой силой, а возгласы и стоны любимой пронзали словно молния. Интересно, если бы Карло позволил себе овладеть Карой там, в лесной гостинице, удалось бы бородатому охотнику так же возбудить ее? Нет-нет, невозможно! И Кара, и Франческа принадлежат ему, и только ему.

– Рафаэлло! Ах, Рафаэлло! – Франческа продолжала страстно выкликать его имя. Руками она крепко обнимала за шею, а ногами цепко сжимала бедра. Наслаждение захлестывало мощной волной и грозило поглотить окончательно. – О! О-о-о-о! – Она вздрогнула и впала в волшебное забытье.

В это же мгновение, ощутив порыв любимой, Рафаэлло тоже освободился, и вместе они воспарили к вершине блаженства.

Ноги Франчески ослабли и опустились, однако она продолжала крепко держаться за его шею, потому что знала, что если отцепится, сразу окажется на дне глубокой дубовой лохани. Они долго оставались в неподвижности, пока Рафаэлло не спросил:

– Сможешь устоять, если я вылезу первым? Или сначала помочь выйти тебе?

Франческа заговорила не сразу, а когда смогла пролепетать несколько слов, то не ответила на вопрос, а мечтательно пробормотала:

– В любом месте и в любое время? Если это будет так же необыкновенно, готова попробовать. – Она ослабила объятие. – Не волнуйся, не упаду.

Рафаэлло выбрался из лохани, обвязался вокруг талии полотенцем, извлек из остывшей воды возлюбленную и завернул в мягкую простыню. Принялся нежно вытирать плечи, грудь, руки. Усадил на кровать, чтобы вытереть ноги, а когда просунул простыню между пальцами, Франческа по-детски захихикала.

– Так делала моя нянюшка, – вспомнила она.

– И моя тоже, – поддержал он.

– Рафаэлло?

– Да, Франческа?

– В охотничьем домике, утром, я спросила тебя, счастливы ли мы, и ты ответил, что счастлив. Теперь могу с уверенностью сказать, что тоже вполне счастлива, – немного стесняясь, призналась она.

– Ты стала бы возражать, если бы я в тебя влюбился? – уточнил он совсем по-мальчишески.

– Разве что-то подобное случается? – удивилась Франческа, чувствуя, что сердце на миг перестало биться. Любовь. Она никогда не надеялась, что замужество принесет ей любовь. В отличие от сестры Бьянки она не бросила ради мужчины все. Подобные иллюзии остались в Венеции, когда восторженной девчонкой она вообразила, что безумно влюблена в князя Энцо Циани. Любовь мужа! Разве бывает на свете что-нибудь прекраснее?

– Обдумываю такую возможность, – лукаво улыбнулся Рафаэлло. – Знаю, что если бы мы жили в твоей родной Флоренции, любовь супруга считалась бы крайне немодной, однако здесь, в герцогстве Террено Боскозо, мы руководствуемся собственными правилами. Да, пожалуй, влюблюсь. Почему бы не влюбиться?

Снова отчего-то стало неловко, однако мысль о любви красивого мужа показалась приятной. Она встала с кровати, и простыня упала.

– Сейчас надену рубашку, – смутилась Франческа.

– Нет, – решительно возразил Рафаэлло. – Будем спать обнаженными, любовь моя. – Он откинул покрывало, жестом пригласил лечь и снова спросил: – Так что же, будешь возражать?

– Возражать? Против чего? – уточнила Франческа, забираясь в постель.

– Против моей любви, – тихо ответил он, лег рядом и обнял ее. Привлек ближе и начал ласкать грудь.

– Нет… нет, – так же тихо ответила Франческа. – Я не буду возражать против вашей любви, мой господин супруг.

– А сама ты сможешь меня полюбить? – Он склонился и поцеловал твердую вершинку.