Франклин Рузвельт

Но американский истеблишмент еще не сознавал, что 1914 год положил начало новой эпохе, в которую их страна будет столь же тесно вплетена в мировые потрясения, как и европейские государства. Высшее руководство США пока еще с нескрываемым волнением в первую очередь оценивало значительно более мелкие события, происходившие на Западном континенте.

* * *

После начала войны в Европе Вильсон образовал Комитет по нейтралитету и Совет помощи (речь шла о помощи американцам, находившимся в Старом Свете). В оба органа вошел министр Дэниелс, но обычно его подменял там Рузвельт. Сам Франклин в какой-то степени был более чувствителен к катастрофическим событиям за океаном. Он писал жене, что, к его удивлению, никто не взволновался в связи с европейской войной. С нескрываемой иронией он продолжал: «М-р Дэниелс чувствует себя очень опечаленным тем, что его вера в человеческую природу и цивилизацию и подобные идеалистические глупости получили такой грубый удар. Так что я стал сам заниматься делами и готовить планы к тому, что в конце концов должно быть сделано военно-морским флотом» ^{117}.

Вскоре после начала войны Рузвельт стал критиковать внешнеполитический курс Вильсона, считая, что США должны готовиться к вступлению в войну и в конце концов активно включиться в военные действия против Германии. Он не раз повторял понятную для него еще с детства истину, что немцы — «свиньи». Такого рода заявления Рузвельт делал даже в беседах с послами Великобритании и Франции. Он неоднократно говорил и своему непосредственному начальнику, что США должны вступить в войну, на что Дэниелс традиционно отвечал: «Надеюсь, это не произойдет».

У Франклина сложилась такая репутация, что, когда в его доме в Гайд-Парке произошло возгорание из-за небрежности рабочих, делавших ремонт (ущерб составил 200 долларов), газета «Нью-Йорк таймс» торжественно объявила, что это было дело рук германских агентов, желавших отомстить пробританскому заместителю министра за его воинственную позицию ^{118}.

Военно-морское министерство сильно беспокоили то и дело вспыхивавшие волнения на островах Карибского моря, особенно бурные в республике Гаити, занимающей западную часть одноименного острова. Непосредственное участие в гаитянских событиях стало первым выходом Франклина Рузвельта на международную арену

Ставшая в 1804 году независимой от Франции, эта республика оставалась крайне хрупким государством с почти непрерывно следовавшими друг за другом бунтами, государственными переворотами, сменами правительств. Естественно, ее население жило впроголодь, тогда как бюрократия стремилась обогатиться, прежде чем будет свергнута в результате очередного катаклизма. Положение особенно обострилось в начале второго десятилетия XX века. Массовые беспорядки и погромы, возникшие в январе 1914 года, достигли такой степени, что угрожали распадом государства. Имея в виду, что остров Гаити занимал важное геополитическое положение в Карибском бассейне и мог служить базой для военно-морских сил США, правительство Вильсона решило вмешаться.

На остров с двух кораблей была высажена морская пехота. Явившиеся вместе с ними представители американского правительства взяли в свои руки Центральный банк, изъяли золотой запас, организовали выборы нового президента, ставленника Соединенных Штатов. Только к августу 1915 года после массовых арестов зачинщиков беспорядков и роспуска национальной армии положение в какой-то степени стабилизировалось.

Фактическим непосредственным руководителем американских интервенционистов на Гаити был Франклин Рузвельт, проведший здесь самые бурные месяцы оккупации, по праву названные политикой «большой дубинки» в духе Теодора Рузвельта. Он удерживал командование морской пехоты от излишних жестокостей и одновременно полностью одобрял суровые наказания местных жителей за малейшее непослушание оккупантам.

В то же время замминистра пытался соблюсти внешний декорум самостоятельности островной республики. Однажды произошел такой инцидент. Вместе с командующим американскими морскими пехотинцами генералом Смедли Батлером и откровенно марионеточным президентом страны Филиппом Дартигенавом Рузвельт направлялся к ожидавшей их машине. Когда гаитянский президент попытался сесть в машину первым, генерал с восклицанием «Пропусти начальство!» схватил его за воротник. Рузвельт же, взяв генерала за локоть, слегка его отодвинул и обратился к президенту: «Пожалуйста, садитесь, ваше превосходительство!» ^{119}Как видим, он уже в полной мере научился лицемерному дипломатическому политесу.