Франклин Рузвельт

Надо сказать, что американцы, купившие у французов имущество Компании Панамского канала, существенно откорректировали проект, сделали ставку не на частный капитал, а на государственное финансирование и хорошо отладили процедуру управления строительством. Пришли им на помощь и современные открытия в области медицины: были предприняты усилия по уничтожению москитов и комаров, переносчиков «желтой лихорадки», от которой гибли рабочие. Но условия труда были крайне тяжелыми, эксплуатация рабочих — безжалостной. На строительстве канала погибло не менее 5,5 тысячи человек (всего в строительстве участвовало 70 тысяч).

Рузвельт ценил помощь постоянного секретаря министерства Чарлза Маккарти, прослужившего на этом посту при нескольких президентах. Но главное, в Вашингтон вместе с новым заместителем министра отправился Луис Хоув, который постепенно становился тенью Рузвельта, незаменимым советчиком, тонким аналитиком, мастером слова и жеста.

Сам Хоув не раз говорил о себе пренебрежительно, примерно в духе первого высказывания о нем Элеоноры: «Я один из четверых обладателей наиболее отвратительной внешности в штате Нью-Йорк. Стоит ребенку только взглянуть на меня на улице, как он бросается прочь» ^{106}. Но это конечно же была только игра. Человек проникновенного ума, остроумия, трудолюбия, мастер тонкой интриги, любитель театра, самоотверженно преданный Рузвельту, Хоув стал для него неоценимым приобретением, максимально облегчившим его политическую деятельность.

Луис был страстным поклонником английского историка XIX века Томаса Карлейля, который пропагандировал культ героев. В своем лекционном курсе, прочитанном в 1837—1839 годах и многократно переиздававшемся, Карлейль утверждал, что законы мира открываются лишь избранным, что история — это биографии великих людей, а массы — лишь орудие в их руках. Когда героическое начало в обществе ослабевает, наружу вырываются разрушительные силы толпы. Однако Карлейль, будучи оптимистом, уверял, что в обществе неизменно находятся новые герои, которые наводят в нем порядок. Излюбленными персонажами историка были Оливер Кромвель и Наполеон Бонапарт.

Как-то Луис ненавязчиво порекомендовал Франклину прочесть «Героев» Карлейля. Изучив книгу, Рузвельт, как и его друг, стал почитателем британского историка и, по всей видимости, примеривал на себя одежды его героев. Да и сам Хоув, наверное, подсунул книгу другу не случайно. Впоследствии он не раз говорил, что уже в то время пришел к выводу: «Только случайность может привести к тому, что этот человек не станет президентом» ^{107}.

Можно, конечно, скептически усмехнуться по этому поводу, полагая, что задним числом легко утверждать всё что угодно; но исключительная проницательность Хоува, которую тот проявлял неоднократно, служит если не доказательством, то, скажем осторожнее, предположением, что он не лгал. Сомнения, однако, у меня оставались — до тех пор, пока я не нашел публикацию обнаруженного в архиве письма Хоува Рузвельту от июня 1912 года, которое посвящалось чисто бытовым делам, но начиналось обращением: «Дорогой и почтенный будущий президент!» ^{108}

В военно-морском министерстве Рузвельт в основном занимался хозяйственными делами, связями с бизнесом, прежде всего с судостроительными фирмами, а также с поставщиками угля, генераторов для электроснабжения судов, пищи, табака и спиртных напитков для моряков (на флоте виски не только не был запрещенным напитком, а считался своего рода благородной традицией до тех пор, пока Дэниелс не счел это развратом и не ввел «сухой закон»).

Заместитель министра, поначалу ставя в известность шефа, а позже и своей волей, решительно разрывал сомнительные или попросту обманные контракты, которых к его приходу в портфеле министерства было немало. Репутация Рузвельта как человека, которого нелегко обмануть в финансово-торговых делах, скоро распространилась в бизнес-кругах.

Вопросы, связанные с военно-морским строительством, Рузвельт с согласия непосредственного начальника не раз обсуждал с президентом. Речь, в частности, шла о том, кому следует заказывать строительство кораблей — зарубежным или отечественным фирмам. При этом Рузвельт считал, что в первую очередь необходимо учитывать стоимость заказа, независимо от того, где находятся верфи — в США или за океаном. Во время одной из аудиенций у президента он высказал мнение, что следует предпочесть германскую фирму, предлагавшую более низкие цены, тем паче что немцы должны были бы уплатить пятнадцатипроцентную ввозную пошлину. Вильсон, однако, отверг это предложение, сочтя необходимым учитывать всю совокупность факторов, включая новые рабочие места и в целом стимулирование экономики страны. Вынужденно согласившись с решением президента и принимая меры по его реализации, Франклин мечтал о том времени, когда на первый план выйдут не национальные, а глобальные соображения.