Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

Удивлялся Розенман: голландская наследная принцесса Юлиана вместе с мужем зашла повидать президента в то время, когда он напряженно работал над составлением речи, — работа тотчас прекратилась, и Рузвельт стал беседовать с гостями, как будто ему нечего делать. Хмурился Хассет (в венах у него текла республиканская кровь Вермонта): шеф, увлеченный своей ролью, охотно проводил время с представителями монарших семей. Хассету он признавался, что визиты глав государств (целая череда), особенно латиноамериканских, утомляют его из-за их несовершенного знания английского языка, иногда они даже надоедали ему. Но Вильгельмина другое дело, — ничто не заменит Минни, отмечал Хассет. Во время ее отъезда в Англию президент писал ей, что сделает все возможное для «присмотра за Юлианой и детьми». Когда Рузвельт зачастил летом на уик-энды в Шангри-Ла, дачное место в Катоктинских горах, примерно в 60 милях к северу от Вашингтона, журналисты гадали, не утомили ли его просители и полуофициальная обстановка в Гайд-Парке. Разумеется, Гайд-Парк как место отдыха не лишен недостатков. Президент стремился побывать дома главным образом на праздники — чтобы почитать, порыться в библиотеке, наметить прокладку новых дорог и посадки деревьев, — но его осаждали там посетители и телефонные звонки. Запланировал построить небольшой коттедж в холмистой местности Датчисса, чтобы «укрыться от толпы», журналисты окрестили этот проект, к неудовольствию президента, «коттеджем мечты».

Главная причина, что Рузвельт предпочитал в этот период Шангри-Ла, — это место всего в двух часах езды на автомобиле от Белого дома. Устройство коттеджа простое до предела. В нем только две ванные комнаты, одна из них — президентская. С другой соседствовали три спальни, и президент в шутку пугал гостей, что дверь в ванную комнату плотно не закрывается. Помощники шефа занимали грубо сколоченные из сосновых досок дачные домики, разбросанные вокруг коттеджа. Обслуживающий персонал состоял из филиппинцев, позаимствованных с «Потомака», который находился на боевом дежурстве в море.

Однажды в дождливый субботний полдень в середине лета 1942 года президент покинул Белый дом в небольшой компании — с Сэмюэлем Розенманом, Арчибалдом Маклейшем, Грейс Талли, кузиной Маргарет Сакли и сотрудниками службы безопасности. Компания совершала путешествие в четырех автомобилях с измененными номерами (указывавшими на принадлежность к Белому дому). Ехали не спеша через деревни, останавливаясь перед светофорами, почти неузнаваемые, за исключением тех эпизодов, когда секретные агенты становились на подножки машин во время следования через переполненные людьми улицы. В Шангри-Ла тоже лил проливной дождь, но Рузвельт, казалось, не замечал этого. Его катили в инвалидном кресле по коттеджу, а он указывал гостям на их комнаты, хвалил обслуживающий персонал — развесили по стенам картины, присланные из Белого дома, — заметив невзначай гостям, что утром, возможно, некоторые перевесит.

«Затем он расположился в просторном кресле в столовой, — вспоминала чуть позже Дороти Розенман, — и я предложила ему набор сыров, закуску для коктейля и сладости, которые мы привезли с собой. С мальчишеским любопытством он раскрывал каждую упаковку в наборе и затем наставлял Исаака, филиппинца из обслуживающего персонала, когда и какую подносить к столу в продолжение уик-энда. Мы сидели вокруг президента, иногда обсуждая серьезные вопросы, но большей частью предаваясь праздной беседе. Президент, Арчи и Сэм переходили от обсуждения важных тем к подтруниванию друг над другом, президент окончательно расслабился. В шесть часов он спросил, когда, по моему мнению, нужно есть. Вопрос показался крайне важным. Меня томил голод, и я предложила поторопиться. Мы все с серьезным видом стали обсуждать, с какого часа установить обеденное время. Наконец президент объявил, что коктейль начнется в 6.40, а обед — в 7.00, и сообщил, что до 6.40 немного подремлет...»

Перед тем как сесть за обед, попросил принести портативный радиоприемник и до 7.00 слушал новости. Ему также сообщили о новостях с фронта по прямому проводу из Белого дома.

— Я читал об этом в газете, — сказал президент, кладя трубку телефона на место.

За обедом начались пересказы старых историй; гости уже слышали их, но и пересказ их занимал. Хозяин с необыкновенной увлеченностью воскресил действительную историю — о фальшивомонетчике, который ездил по городам, собирал банковские чеки, подделывал подписи на них и затем обналичивал. Позднее Сэм Розенман говорил жене, что президент отлично помнил любую деталь и каждый город. Рузвельт поведал еще старую французскую историю о парикмахере, — тот сбывал местному мяснику в голодное время осады Парижа чудную телятину. По совпадению исчезли без вести несколько клиентов парикмахера. В то время как слушавшие его дамы трепетали от ужаса, президент рассказывал в деталях, как «телятина» разделывалась и доставлялась мяснику.