Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

В начале 1943 года отношения между Кремлем и польским правительством резко ухудшились, а в апреле потерпели полное фиаско при активном содействии немцев. Пропагандисты Геббельса неожиданно объявили, что в Катынском лесу, близ Смоленска, обнаружены трупы тысяч польских офицеров, расстрелянных большевиками три года назад. Русские назвали их разоблачения «вопиющими и грязными фальсификациями», немцы сами совершили чудовищное преступление. На этом этапе лондонские поляки, которые всегда подозревали русских в совершении преступления, попросили Красный Крест провести расследование обстоятельств гибели польских офицеров на месте преступления. Разъяренная этим «сговором» с нацистами, Москва разорвала отношения с правительством Сикорского. Сталин проинформировал об этом Рузвельта.

Президент попросил Сталина определить эту акцию как «приостановку переговоров» с поляками, а не полный разрыв дипломатических отношений. Рузвельт сомневался, что Сикорский сотрудничал в какой-либо форме с гитлеровцами, но полагал, что лондонские поляки допустили ошибку, связавшись с Красным Крестом. «Между тем, — напомнил он Сталину, — у меня в США проживает несколько миллионов поляков...»

На Сталина это не подействовало. В данный момент он гневался на своих союзников. Обид много, и весьма болезненных. Союзники отменили конвои, высадились в Африке и обрекли Красную армию на тяжелые зимние бои. Не признавали польско-советскую границу 1939 года; не порывали с Финляндией. Сталин считал, что советское правительство идет на уступку за уступкой, проявляет один за другим жесты доброй воли. Разве он не откликнулся на англо-американские пожелания распустить Коминтерн, хотя и поклялся у тела Ленина никогда не предавать дело вождя мировой революции?

И наконец, отсутствие второго фронта. Для Сталина это не вопрос одной стратегии — речь идет о жертвах его народа. Сотни тысяч русских погибнут из-за того, что англичане и американцы высадятся в Европе в 1944 году, а не в 1943-м или 1942-м. Миллионы советских граждан страдают и умирают в условиях гитлеровской оккупации. Рузвельт беспокоится о своих поляках, но у Сталина не меньше оснований считаться со своеобразным общественным мнением у себя в стране. Советские семьи, лишившиеся отцов и сыновей, миллионы людей на оккупированных территориях, искалеченные солдаты — что они станут думать о повторяющихся заверениях Сталина: англо-американские союзники идут на помощь? Маршал — Сталин получил это звание во время памятных мероприятий в связи со Сталинградской битвой, — должно быть, размышлял и о равнодушии англичан и американцев к потребности Советов иметь надежную границу на западе. В течение нескольких столетий немцы, поляки, шведы и прочие нации вторгались на востоке в Россию через незащищенные равнины. С самого начала войны — в наиболее трудные недели конца 1941 года — Сталин настойчиво ставил вопрос о безопасной западной границе. Рузвельт не реагировал на это. Короче говоря, англичане и американцы не обеспечили Советы гарантиями безопасности путем открытия второго фронта; не поддерживали и усилий Сталина обеспечить безопасность страны в одностороннем порядке. Не надеялись ли англосаксы, что русские и немцы истощат друг друга в кровопролитных боях? Не потому ли они так уклончивы в вопросе о сроках открытия второго фронта? Не стремятся ли оказывать России помощь ровно настолько, насколько эта помощь позволяет стране вести войну, но не победить? Не надеются ли после войны продолжить старую империалистическую политику изоляции России? Не замышляют ли сепаратный мир? Пока союзники тянут с открытием второго фронта, они могут использовать свою позицию как средство шантажа Гитлера или политического торга с ним или его генералами. Должно быть, эти темные подозрения роились в скрытном мозгу Сталина. Он распорядился об отзыве послов Майского из Лондона и Литвинова из Вашингтона. Кроме того, телеграфировал Рузвельту о невозможности встречи.

Через двадцать лет после окончания Второй мировой войны историки будут яростно спорить, как и когда началась холодная война. Не берет ли она истоки в русско-британском колониальном соперничестве в XIX веке; панславизме; в марксистской или либеральной идеологии; в русской революции или контрреволюционной стратегии союзников; капиталистическом неоколониализме; фашистской агрессии; пакте Советов с нацистами; иллюзиях и нарушенных обещаниях Ялты; в послевоенных событиях.