Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

Вернувшись в Рим, теперь подвергавшийся бомбардировкам союзников, Муссолини становился все более подавленным по мере того, как его солдаты отступали и сдавались на Сицилии. Вокруг дуче росли настроения недовольства и уныния. Члены великого совета, который бездействовал несколько лет, потребовали созыва совещания для обсуждения кризиса. Его назначили на 24 июля в палаццо Венеция. Опасаясь за свою жизнь, некоторые из членов совета прибыли на совещание, спрятав под полой оружие и ручные гранаты. Однако бояться им было нечего — Муссолини сломлен. Еще недавно презиравший парламентскую говорильню и коллективизм, он был вынужден высидеть шесть часов, слушая возгласы осуждения в свой адрес. Совещание завершилось голосованием, в ходе которого против него подано 11 из 19 голосов членов совета. На следующий день король Виктор-Эммануил III принял дуче, освободил от должности и проводил за дверь до парадной лестницы. Здесь безвольного бывшего диктатора препроводили в санитарную машину и увезли в место заключения — в казармы военной полиции.

«Ось» дала первую трещину. Рузвельт ликовал. Но час торжества снова поставил его перед политическими дилеммами. Агентство военной информации случайно перехватило радиопередачу, в которой комментатор называл Виктора-Эммануила «слабоумным мелким корольком». На следующее утро эта фраза была напечатана в «Нью-Йорк таймс», а еще через день президент призвал репортеров «никогда не делать этого». В беседе у камелька он высказался за безоговорочную капитуляцию Италии.

— Мы никогда не пойдем на сделку с фашизмом каким-либо способом или в какой-либо форме, — говорил президент. — Мы не позволим фашизму сохраниться в каком-либо виде.

Однако становилось очевидным, что король остается на троне и попросил маршала Пьетро Бадольо, бывшего командующего корпусом командос дуче, стать главой правительства.

Сообщник Муссолини Виктор-Эммануил останется королем? Разоритель Эфиопии Бадольо унаследует власть дуче? Американские либералы снова негодовали. Против чего, в конце концов, велась война — против фашизма или против агрессии? Сегодня Бадольо, а завтра — Геринг и Геббельс? Будет ли реакционный Государственный департамент и дальше направлять американскую военную стратегию? Продолжит ли Рузвельт сделки с бандой монархистов, клерикалов и реакционеров? Чтобы ответить на эти вопросы, Рузвельт устроил пресс-конференцию. Значение проблемы, говорил он, сводится к старым спорам о том, что первично — цыпленок или яйцо.

— Когда победоносная армия вступает в страну, она решает в первую очередь две существенные задачи. Первая состоит в подавлении вооруженного сопротивления. Вторая — в пресечении анархии после подавления вооруженного сопротивления. С состоянием анархии трудно бороться, это требует большого количества войск.

Меня не волнует, с кем мы имеем дело в Италии, пока страна не входит в систему фашистского правления, пока существующая в ней власть добивается разоружения, пока нет анархии. Сейчас там может быть король или нынешний премьер-министр, мэр города или деревни...

Вспомните также, что в Атлантической хартии кое-что сказано о самоопределении. Это делается далеко не сразу. Нельзя ожидать, что самоопределение будет достигнуто в первую же неделю, что противники новых порядков сложат оружие. Другими словами, здравый смысл...

Споры продолжались. Политическая стратегия Рузвельта сталкивалась в 1943 году с двумя проблемами. Одна заключалась в явной сложности и распыленности информационных и пропагандистских служб. Вместо учреждения централизованной организации президент следовал своей обычной тактике создания параллельных ведомств с неопределенными, но вместе с тем перекрывающими друг друга полномочиями. Военные службы занимались ведением психологической войны. Роберт Шервуд курировал службу международной информации во главе с Уильямом Донованом, который координировал информационную деятельность. Старый приятель Рузвельта, заведующий библиотекой конгресса Арчибалд Маклейш руководил Агентством фактов и цифр. Курировал агентство, включая пропаганду, Нельсон Рокфеллер, координатор межамериканских проблем. Он настаивал на самостоятельности агентства и праве докладывать лично президенту. Эти люди — журналисты, общественные деятели, эксперты по военной психологии, рекрутированные на службу интеллектуалы — составляли блестящую плеяду талантов, но они были склонны следовать собственным прихотям, соперничать за фонды и делать упор скорее на удачу, чем на долговременную политическую борьбу.