Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

В условиях демонтажа учреждений мирного времени только правительственные органы имели дело с социальным брожением. Там, где в военный период выживали правительственные механизмы, дезорганизация переходила в прогресс. В условиях согласия в отношении профсоюзной политики министерства труда, Национального совета по трудовым отношениям, Совета по труду в военной промышленности и множества учреждений «нового курса» число членов профсоюзов за время войны достигло более чем 6 миллионов. В 1944 году четверть рабочей силы состояла в профсоюзах, забастовки составляли треть от довоенного периода; рабочие военных отраслей имели отдых один день в неделю, тридцатиминутный перерыв на обед в середине каждой смены, отпуск, оплату сверхурочного времени и много других благ, способствующих стабильной и благополучной жизни. Ясная политика, устойчивая организация и очевидные преимущества здоровых трудовых отношений в период войны препятствовали проникновению в эту сферу мятежных настроений, связанных с миграциями населения и конверсией производства.

В области трудовых отношений Рузвельт выработал эффективную политику и держался ее. Что касается других социальных проблем, то он преследовал ограниченные цели негодными средствами. Из-за отсутствия эффективных социальных программ часто сталкивался с социальными проблемами, порожденными текучкой каждодневных решений в сфере военного производства. В стране, переживавшей ускоренную мобилизацию, острые проблемы неизбежны, но при отсутствии социальных целей напряженность провоцировалась конкретными решениями, с помощью которых пытались восстановить довоенное устройство. В области жилищного строительства необходимость предоставить кров миллионам черных и белых рабочих, занятых в военном производстве, толкала правительство на решения в пользу или против сегрегированного жилья. В отсутствие каких-либо социальных целей организации по жилищному строительству пренебрегали предвоенными «местными особенностями». Однако массовость переселения в районы оборонного производства делала «местные особенности» неуместными. Местная специфика быстро формировалась по прихоти правительства. В этих районах более многочисленное белое население располагало большим политическим влиянием, чем черное, поэтому такие города, как Энн-Арбор, Мичиган, в которых до войны о сегрегации и не слышали, превращались в очаги ее, образуя новую местную специфику на многие годы вперед.

Решения администрации часто вызывали еще больше социального беспокойства, когда провозглашенные цели приносились в жертву политической или военной целесообразности. Проволочки в реализации жилищного проекта «Соджориер трус» для черных стали причиной расовых беспорядков 1942 года в Детройте. Нежелание Рузвельта вернуть американцев японского происхождения в прежние места проживания способствовало беспорядкам в концентрационном лагере на берегу озера Туле. Президент продолжал пренебрегать работой Комитета по справедливой практике найма, и это вызывало беспокойство среди либералов и черных. Без целей, без крепких организаций, призванных реализовать социальную политику, социальные преобразования невозможно контролировать.

Организации имели шанс выдержать испытание временем. Своим отказом создавать сильные организации для проведения социальной политики Рузвельт дал гарантии, что правительство не контролирует внутреннюю жизнь общества. В то время как внушительные остатки президентского правления, военно-промышленный комплекс и другие формы государственного контроля военного времени сохранялись, доминирование администрации в американском обществе заканчивалось вместе с войной. Стандарты и механизмы, которые гарантировали бы прекращение социальных антагонизмов, усилившихся в годы войны, следовало создавать в мирное время. Некоторые новые катализаторы интеграции в сочетании с предвоенными критериями и опытом мобилизации должны были объединить города черных и пригороды белых, обширные бюрократические пласты, контролирующие сферы военную и социального обеспечения, уравновесить рост браков и разводов, примирить разочарованных студентов и разработчиков оружия в университетских городках. Городские беспорядки, распад семей, беспомощная бюрократия и война университетских городков — цена неспособности обеспечить такое объединение.

КУЛЬТУРА ВОЙНЫ

— ...В этой войне у Америки нет двух фронтов, — говорил президент в начале года. — У нее только один фронт... Когда мы говорим о тотальных усилиях, то имеем в виду заводы и пашни, шахты и поля боев, — мы имеем в виду солдат и гражданских лиц, граждан и правительство.

Возвышенные слова и, возможно, справедливые в том смысле, который придавал им Рузвельт. Но в действительности на третий год войны выявилось противоречие в методе ее ведения Америкой, приобретавшее в долговременной перспективе гораздо большую значимость, чем согласие, которого добивался президент.