Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

Рузвельт снова столкнулся с проблемой Польши, но теперь в более обостренном виде. Редакторы польских газет и политики в Нью-Йорке, Детройте и других городах угрожали осенью настроить избирателей в своих округах против Рузвельта, если он не поддержит польских антикоммунистов в час нужды. В начале июня президент обсудил ситуацию в Вашингтоне с премьером польского правительства в Англии Станиславом Миколайчиком. На официальном обеде в честь премьера он говорил о проблеме границ. В это утро он просмотрел более шестнадцати карт, которые свидетельствуют о том, что в последние три столетия Польша включала значительную часть территории России, Германии и Чехословакии.

— Поэтому, — говорил он, — довольно трудно разобраться в карте Польши.

Вместе с премьером они обсуждали более широкие проблемы, «просто обходя вопросы, останется такой-то город по эту сторону линии границы или по другую».

Рузвельт прозондировал реакцию Сталина на возможность приезда Миколайчика в Москву. Маршал отнесся к идее холодно. Через несколько недель Сталин проинформировал президента и Черчилля, что признает новый польский Комитет национального освобождения, сформированный варшавскими поляками, поскольку польская структура в Лондоне «эфемерна» и бессильна. Он готов встретиться с Миколайчиком лишь через посредство Национального комитета.

Президент не только опасался сталинского проекта для Польши и политической реакции в США; его и Халла настораживало также, что Европа уже начала усваивать доктрины сферы интересов и баланса сил, которым Халл в особенности предрекал ужасные последствия. Эта проблема возникала в Польше, а также, в более драматической форме, в классической сфере интересов — на Балканах. В конце мая Галифакс запрашивал Халла, как он относится к предложению, предусматривающему, что Лондон и Москва достигнут соглашения об интересах России в Румынии и Англии в Греции. Государственный секретарь откликнулся на запрос лекцией о справедливых принципах международных отношений. В то же время Черчилль поставил вопрос о разделе интересов в качестве временной меры.

В ответ президент сказал, что понимает непосредственную военную необходимость этой меры, но опасается выхода естественных тенденций, вытекающих из таких решений, за пределы военной сферы. Эти тенденции будут усиливаться благодаря действиям Черчилля и приведут к постоянному разделу Балкан на сферы влияния. Черчилль заметил со своей стороны: целесообразно что-то противопоставить преобладающему влиянию Советов в Румынки, учитывая, что ни он сам, ни Рузвельт не располагают войсками в этом районе, а также, что Греция — старый союзник Великобритании. Президент нехотя согласился выжидать в течение трех месяцев, «чтобы всем было ясно, что мы не собираемся устанавливать какую-либо послевоенную сферу интересов».

В это время публичные отношения Рузвельта и Сталина достигли наибольшей сердечности. Весной среди русских солдат и мирного населения распространилось мнение, что теперь открыть второй фронт довольно легко, но время для него ушло. Однако Сталин в приказе от 1 мая 1944 года дал высокую оценку операциям союзников в Италии и их бомбардировкам Европы. Он предупредил, что сокрушить гитлеризм можно только совместными усилиями. Благоразумно выждав неделю после начала операции «Оверлорд», маршал высоко оценил «блестящие успехи» союзников, добавив, что «история войн не знает операций, сравнимых с этой по широте замысла, масштабам и мастерству исполнения».

В частном порядке он высказывался по-другому. Накануне высадки союзников в Нормандии Сталин принял Милована Джиласа из штаба Тито. Призвав югославов не пугать Лондон своим коммунизмом, он продолжал:

— Возможно, вы полагаете, что раз мы с англичанами союзники, то забыли, кто они на самом деле и кто такой Черчилль...

Черчилль — это субъект, который, если за ним не следить, сопрет копейку из вашего кармана. Да, копейку из вашего кармана! Ей-богу, копейку из вашего кармана! А Рузвельт? Рузвельт не таков. Он тянет руку лишь за монетами крупного достоинства...

ТИХООКЕАНСКИЙ ГРОМ

Стратегия в Европе требовала массирования и сосредоточения сил, единства цели и командования. Стратегия в Тихоокеанском регионе ориентировалась на рассредоточение сил, прагматизм, смену целей, соперничество видов вооруженных сил и командования. Если Рузвельт как администратор долгое время стремился рассредоточить власть среди нескольких подчиненных и позволить им конкурировать друг с другом, то в районе Тихого океана и Дальнего Востока он превосходил себя в этом. В пределах огромной дуги, протянувшейся на 10 тысяч миль от Японии на северо-востоке и далее на юго-запад, Нимиц командовал ВМС в северном и центральном секторах Тихого океана, Макартур — на юго-западе, Стилвелл и Ченнолт — на театре военных действий в секторе Китай — Бирма — Индия. В каждом из этих секторов использовалась своя тактика, делался упор на своеобразное сочетание родов и видов вооруженных сил.