Франклин Рузвельт. Человек и политик

В Вашингтоне ощущали накал общественных настроений все сильнее. Власти Калифорнии – особенно губернатор Кулберт Л. Олсон и генеральный прокурор Эрл Уоррен, действовавшие в тесном контакте с местными шерифами и прокурорами, – поддержали собственным авторитетом кампанию за выселение чужаков. В Вашингтоне делегации конгрессменов с Западного побережья оказывали постоянное давление на министерства юстиции и обороны и на их региональных представителей. Конгрессмены называли «болванами» тех, кто, по их мнению, не справлялся со своими обязанностями в борьбе с саботажем и шпионажем в дни Пёрл-Харбора и не справится с ними и в дальнейшем.

Все происходило в духе старой истории, когда ожесточившаяся, горластая группка профессиональных политиков и ходатаев объединяется на основе определенного плана против не склонных к расизму федеральных чиновников, среди которых царят разброд и нерешительность. Генерал Джой де Витт, командующий сухопутными силами Западного побережья, после долгих колебаний наконец дал добро на выселение. Стимсон некоторое время возражал, ссылаясь на конституционные гарантии. Однако в первые недели февраля – период тревожных новостей с фронтов – сдался, отчасти потому, что пришел к выводу: «Расовые особенности японцев таковы, что мы не в состоянии понимать и даже доверять гражданам японского происхождения».

Биддл держался дольше: его, выходца из аристократической филадельфийской семьи и выпускника Гротона, который гордился своей родословной, идущей от Рэндолфов из Вирджинии, личность весьма утонченную, не так легко поколебать в убеждениях генералам и региональным политикам. Но Биддл располагал скромными политическими ресурсами. Недавно войдя в число членов администрации, поддавался обаянию Стимсона и мистифицирующему влиянию Рузвельта. Не нашел в Икесе и Моргентау своих потенциальных союзников в администрации, – среди ее членов эта проблема не обсуждалась. Оказавшись почти в полном одиночестве, Биддл цеплялся за разные резоны и технические детали, затем притих. Остановить дрейф к выселению мог только мощный протест на основе высоких моральных принципов, но Биддл не был готов к нему ни по темпераменту, ни политически.

Таким образом, судьба 110 тысяч американцев иностранного происхождения была передана в Белый дом, а следовательно, погружена в пустоту. Так как в стенах Белого дома не раздавалось протестов, президента не вынуждали размышлять над альтернативами и аргументами. Рузвельт 11 февраля подверг критике меморандум министерства обороны, в котором бремя ответственности за решение о высылке просто возлагалось на президента. Как раз в это время он готовил ответ на предложение Кесона о нейтрализации Филиппин. Сингапур находился на грани капитуляции; выселение могло показаться президенту вопросом мудреным и неактуальным. Он предложил Стимсону и Макклою предпринять то, что они считают необходимым, попросив их только скрупулезно обосновывать свои действия. Через восемь дней президент подписал указ о выселении, подготовленный Биддлом, Стимсоном и их помощниками. Через месяц конгресс принял постановление в поддержку действий президента. Во время дебатов член палаты представителей Джон Рэнкин от штата Миссисипи потребовал изолировать японцев в концентрационных лагерях по половому признаку, чтобы их количество не увеличивалось за два поколения в 25 раз.

Ретроспективный взгляд говорит, что массовая депортация граждан иностранного происхождения не вызывалась военной необходимостью. Американский союз гражданских свобод квалифицировал ее так: «…самое вопиющее, предпринятое одновременно и в массовом порядке нарушение гражданских прав американцев за всю нашу историю». Ретроспективный взгляд также свидетельствует, что депортацию вызвали не только очевидные факторы – расизм и удрученность военными поражениями, – но и такой существенный негативный фактор, как отсутствие оппозиции. Либеральные газеты и еженедельники большей частью хранили молчание. Уолтер Липпман, так горячо отстаивавший индивидуальные свободы в дни проведения «нового курса», призывал к решительным мерам, поскольку, по его словам, Тихоокеанское побережье США официально признается зоной боевых действий и никто не располагает конституционным правом «вести бизнес на поле боя». Вестбрук Пеглер приводя аргументы Липпмана, высказывался за то, чтобы приставить стража порядка к каждому японцу в Калифорнии – и «к черту неприкосновенность личности, пока не устранена угроза» нации. Лишь немногие конгрессмены выступили с протестом. Наиболее заметны образом это сделал сенатор Тафт, поставивший под сомнение законность ратификации решения конгрессом. Но этого почти никто не заметил – колебавшиеся члены администрации не выражали протестов своему главе.