Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль

В качестве министра финансов Черчилль всеми силами старался реализовать два основных положения, сторонником которых был с ранних лет. Это были экономия государственных средств и свободная торговля. Его бюджеты были направлены на возможно более значительное сокращение государственных расходов и пользовались поддержкой, так как в них были снижения прямых налогов, завуалированные различными уловками. О преодолении финансового кризиса между тем не могло быть и речи, какими бы блестящими и содержательными ни были его выступления по бюджету. Отрицательные последствия такого финансово-политического оппортунизма невозможно было долго скрывать. За время пребывания на посту (1924–1929) были израсходованы сделанные его предшественниками накопления для погашения бюджетных расходов, и таким образом государство оказалось в затруднительном финансовом положении. От этого пострадали не только социально- и конъюнктурно-политические инициативы: программа экономии Черчилля отразилась также на уровне британских вооружений, что повлекло за собой изменения в отношениях Англии с другими странами. «Десять лет правления» с ежегодно подтверждавшимся положением о том, что Великобритания в течение ближайших десяти лет не должна позволить вовлечь себя в значительные конфликты, привели к тому, что затраты на флот, несмотря на ожесточенное противодействие Адмиралтейства, были безжалостно урезаны, на суше и в воздухе практически было произведено разоружение. Таким образом, только на Уинстона Черчилля ложилась вся ответственность за то, что военная мощь Англии к началу тридцатых годов была в полном несоответствии с ее обязательствами перед всем миром, и роль мощно вооруженного хранителя мира в Европе перешла к Франции. Черчилль сам делал ставку на «великолепную французскую армию» и постоянно включал в свои бюджетные планы непрерывное разоружение Германии. До последнего дня он не мог отказаться от взыскания репарационных выплат, которые Англия в качестве военных долгов должна была возвратить США, и Черчилль вопреки своему принципиальному убеждению о несправедливости принципа репарационного урегулирования сделал британскую долговую службу зависимой от поступления немецких выплат. Когда в 1929 году был принят план Янга, предусматривавший сокращение британской доли репарации на один процент, он объявил это неприемлемым, а спустя еще три года, когда уже давно не состоял на этой службе, в 1932 году, он самым резким образом возражал против предусмотренной в Лозаннском соглашении отмены репарационных выплат «ввиду невозможности их погашения». И в данном случае следует отступить от легенды, по которой он еще до 1933 года стремился к смягчению Версальского договора (который он, впрочем, считал умеренным). В бытность его министром финансов он стремился проводить «солидную финансовую политику», так называемый рестрикционный курс, предусматривавший перенесение внешних долгов Англии на плечи других, и обеспечение щадящего режима для британских налогоплательщиков.

Ограниченность этой финансово-политической концепции обнаружилась в 1929 году, в период проведения всеобщих выборов и надвигающегося мирового экономического кризиса. Министр финансов не мог предложить своего рецепта против хронической массовой безработицы, а у современников сложилось впечатление, что эта проблема в «бюджете процветания» Черчилля вообще не учитывалась. Может быть, высказанные в его адрес упреки в полном равнодушии к судьбам миллионов безработных были и преувеличенными, но полностью отвергать их тоже нельзя. Черчилль откровенно спекулировал незначительными снижениями налогов, чтобы получить голоса налогоплательщиков. Так, он отменил налог на соревнования, введенный в 1925 году, чем завоевал себе непрочную популярность. Но в долгосрочном плане этот расчет не мог оправдаться: слишком сильно было сознание надвигающегося кризиса, которое охватило самые широкие слои населения и способствовало тому, что консерваторы в мае 1929 года потерпели откровенное поражение на выборах. Не зря этот провал считался личным провалом министра финансов, недальновидность которого обернулась для правительства потерей голосов избирателей. С этого момента появилась первая трещина в отношениях между Черчиллем и Болдуином, которому Черчилль постоянно помогал. Трещина, которая вскоре увеличилась и привела к открытому разрыву.

«ОДИН ПРОТИВ ВСЕХ»? (1929–1939)