Читаем Франклин полностью

Пока шло формирование и обучение милиции, губернатор уговорил Франклина выехать на северо-западную границу Пенсильвании, где отряды индейцев терроризировали фермеров, а одно селение сожгли и вырезали всех жителей. Задача Франклина заключалась в том, чтобы построить вдоль границы укрепления и организовать на месте милицию для отражения нападений противника.

Получив от губернатора неограниченные полномочия, Франклин выехал к месту назначения. Была вторая половина декабря 1755 года, погода стояла сырая, промозглая. В его годы было нелегкой задачей отправляться в необжитой район на опасное задание. Генерального почтмейстера, отправляющегося на войну, провожала вся семья. Франклин выехал верхом из своего двора, одетый и обутый для зимнего рейса, вид его был совсем не воинственный. Сугубо цивильная внешность Франклина особенно контрастировала на фоне сопровождающего, его сына Уильяма, молодого, высокого, стройного, облаченного в алую гренадерскую форму. Франклина и Уильяма провожали Дебора и тринадцатилетняя дочь Салли. Шествие замыкали два негра-слуги, несшие багаж.

Уильям, который в предшествующую войну был офицером в армии, действовавшей против Канады, неотлучно находился при отце на положении адъютанта и оказал ему большие услуги. Достаточно сказать, что в окружении Франклина это был единственный человек, имевший довольно значительный военный опыт.

Прибыв на северо-западную границу Пенсильвании, Франклин в первую очередь приступил к строительству фортов, которые должны были служить опорными пунктами в борьбе против индейцев. Сформированный из местных жителей отряд он разбил на три отделения, каждое из которых вело строительство оборонительных сооружений в отведенных им районах. И вновь Франклин проявил блестящие организаторские способности. В очень трудных условиях, под проливными январскими дождями, которые иногда заставляли совершенно прекращать работу, люди, руководимые им, быстро возвели деревянные форты, опоясали их рвами, установили орудия, прорезали амбразуры – все подготовили для отражения возможного нападения индейцев. Франклин пользовался большим авторитетом у своих подчиненных, вникал во все нужды людей, интересовался их жизнью, а всех своих лейтенантов знал в лицо.

Поручение, которое выполнял Франклин, было не только трудным, но и опасным. Однажды он попал под ружейный огонь индейцев-разведчиков, занявших позиции на вершине холмов.

К концу работ по строительству фортов под его командованием находилось 1600 человек, и к Франклину обращались с почтением, называя его «генерал». Один из построенных фортов был назван фортом Франклина. «Генерал», закончив строительство фортов и обеспечив себе пути отхода, разбил свое войско на отряды и прочесал местность. Индейцев люди Франклина не встретили, но обнаружили следы их пребывания, и он со свойственной ему наблюдательностью обратил внимание на то, как индейцы тщательно маскировались. В частности, его поразило следующее: на месте стоянки индейцев люди Франклина обнаружили не очень глубокие ямы, в которых разжигался древесный уголь, который не давал ни дыма, ни пламени и не мог их демаскировать ни днем, ни ночью. Индейцы садились на край ямы, опускали в нее ноги и обогревались.

Завершив строительство фортов, Франклин возвратился в Филадельфию. Бросалось в глаза резко увеличившееся число людей в военной форме на улицах столицы Пенсильвании. Таверны были заполнены офицерами-ополченцами в ярко-красных мундирах (не лучшая форма для ведения полупартизанской войны против индейцев). Во всем облике Филадельфии чувствовалась напряженность военной обстановки. 12 февраля 1756 года «Пенсильванская газета» сообщала, что в городе находится полковник Джордж Вашингтон, который заявил, что он не удовлетворен положением, создавшимся в Виргинии, и намерен также провести инспекцию готовности Пенсильвании к военным действиям.

Возвратившись в Филадельфию, Франклин вновь приступил к исполнению своих обязанностей генерального почтмейстера. Уильям, сняв военный мундир, тоже обосновался на почте, помогая отцу в его многочисленных обязанностях.

Военные действия, начавшиеся между английскими и французскими войсками в Канаде, заставили правительство Англии созвать конгресс представителей североамериканских колоний в городе Олбани с участием вождей шести союзных с англичанами индейских племен, чтобы решить вопросы, связанные с обороной английских владений в Северной Америке.

Франклин был на этом конгрессе представителем Пенсильвании в составе делегации из четырех человек. Предвидя неизбежность затяжной борьбы между Англией и Францией за господство в Северной Америке и понимая, какие это может иметь трагические последствия для населения колоний, Франклин пришел к выводу, что только единство колоний может обеспечить их будущее. На конгрессе в Олбани он выдвинул план объединения всех колоний Англии в Северной Америке под одним управлением.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное