Читаем Франклин полностью

Военной карьере Франклина не суждено было долго продолжаться. Когда артиллеристы, провожая своего командира полка, салютовали ему из всех пушек возле дверей его дома, от сотрясения упало и разбилось несколько стеклянных приборов из его электрической аппаратуры. Франклин иронически писал по этому поводу, имея в виду избрание его командиром полка: «Моя новая почетная должность оказалась не прочнее этих приборов; вскоре все наши полномочия были ликвидированы, ибо закон о добровольной милиции был отменен в Англии».

Гуманизм Франклина

Франклин был великим гуманистом, и поэтому закономерен вопрос: как уживались в нем гуманизм и непродолжительная, но очень энергичная и результативная деятельность на военном поприще? Позднее, когда началась Война за независимость, Франклин также принял в ней самое активное участие, выполняя сложнейшие дипломатические поручения молодой Американской республики, имевшие целью обеспечить восставшим колониям военную поддержку со стороны европейских государств.

Франклин не был противником всех войн. Сегодня мы сказали бы, что он делил войны на справедливые и несправедливые. Первые он приветствовал и указывал на необходимость всемерного участия в них широких народных масс, вторые – самым решительным образом порицал.

В 1785 году в своей работе «Об уголовных законах и обычаях каперства», опираясь на учение великого французского просветителя Монтескье, он резко выступил против широко распространенного тогда каперства; в этой работе сформулированы его выводы о войне в целом. В частности, Франклин указывает на то, что грабительские войны разлагающе действуют на мораль народа, который вовлечен в такую войну, что внешнеполитические авантюры ведут к росту преступности и моральной деградации в стране, ставшей на этот путь. Эти взгляды Франклина полностью сохранили свое значение и в наши дни.

Он писал: «Те, кто в общем знают Европу, говорят, что ежегодно в Англии совершается больше краж, чем во всех других странах, вместе взятых. Если это так, то должна быть причина или причины такой порочности вашего простого народа». Франклин видел одну из таких причин в отсутствии «справедливости и морали в вашем национальном правительстве, что проявляется в вашем деспотическом поведении по отношению к подданным и в несправедливых войнах с вашими соседями».

Франклин перечислял разбойничьи внешнеполитические акции британской короны и делал вывод, что стремление к легкому обогащению является важнейшим стимулом, двигающим внешнюю политику Англии. «Посмотрите, – писал он, – на длительное и упорное, несправедливое обращение с Ирландией, что, наконец, признано. Посмотрите на грабительское управление, осуществляемое вашими купцами в Индии, на захватническую войну с американскими колониями». Перечислив другие агрессивные внешнеполитические акции Англии, Франклин приходил к выводу: «Надежда на громадную и легкую добычу была единственным очевидным и, по-видимому, подлинным поводом и стимулом…»

Во времена Франклина, так же как и в наши дни, было широко распространено мнение, что солдат – не больше, как сражающаяся машина, призванная не рассуждать, а только выполнять приказы. Франклин был самым решительным противником подобной точки зрения. «Некоторое время, – писал он, – было общепринятым мнение, что человек, находящийся на военной службе, не должен интересоваться тем, справедлива данная война или несправедлива, он должен только выполнять приказы. Все государи, которые склонны стать тиранами, вероятно, должны одобрить это мнение и быть готовыми упрочивать его».

В последние годы жизни Франклин написал очень короткую, на одну печатную страничку, работу – «Высказывания о войне», где в сжатой, почти конспективной форме высказал ряд интересных мыслей. Франклин был реалистом, и он помнил, что существовали важные экономические, политические, исторические причины войн. Если невозможно устранить войны из жизни людей, считал он, то «в интересах человечества в целом надо, чтобы бедствия войн и побуждающие их моменты были уменьшены».

Франклин в этой работе вносил предложения, многие из которых в дальнейшем вошли в международное право. Он спрашивал, почему нельзя принять такой закон, «чтобы во время всех войн, которые произойдут в дальнейшем, обе стороны не мешали и покровительствовали следующим категориям людей и разрешили им в безопасности продолжать свои занятия?». К этим категориям людей он относил лиц следующих профессий:

«1. Земледельцы, потому что они трудятся для существования человечества.

2. Рыбаки, по той же причине.

3. Торговцы и купцы на невооруженных кораблях, которые снабжают различные народы путем подвоза и обмена предметов первой необходимости и удобств жизни.

4. Художники и ремесленники, живущие и работающие в открытых городах.

Нет необходимости добавлять, что больницы врагов не должны повреждаться, им надо оказывать помощь».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное