Франсуаза Саган

Машину резко занесло, она перевернулась набок и покатилась в придорожную канаву, остановившись в засеянном поле почти в вертикальном положении передним ветровым стеклом к земле. От удара троих пассажиров выбросило, а Франсуаза, вцепившаяся в руль, осталась внутри. Жюль Дассэн, Мелина Меркюри, Алан Бернгейм и его жена оказались, естественно, первыми, кто попал на место происшествия.

«Мелина и Маржори побежали к дороге голосовать проезжающим машинам. Многие остановились оказать помощь. Все вместе мы с трудом подняли “астон мартин”. Франсуаза была без сознания. Казалось, она получила сильный удар слева в голову, из носа у нее текла кровь. Я делал ей искусственное дыхание несколько минут», — рассказывает Алан Бернгейм.

Вероника Кампьон получила перелом тазобедренного сустава, Бернар Франк сломал правую руку, а Вольдемар Лестьен повредил лицо. Он казался самым тяжелым пострадавшим, его вместе в Франсуазой тут же отправили в больницу в Корбей в полицейском фургончике: «Мы все лежали на носилках. Франсуаза не двигалась, язык высунулся у нее изо рта, в уголках губ застыла розовая пена. Это было ужасно, мне показалось, что она уже мертва. В эту секунду я подумал о любви, которую к ней испытывал. Сидя рядом с ней в машине, я обнимал ее за плечи, когда произошло несчастье. “Я буду последним, кто сжимал ее в объятиях”, — подумал я в приступе гордости».

История его страсти к Франсуазе тесно связана с его репортажем об авторе романа «Здравствуй, грусть!». «Это было зимой, она жила у больной гриппом Флоранс Мальро, ухаживала за ней, — вспоминает Вольдемар Лестьен. — Я сидел у кровати на полу: “Что вы делаете завтра?” — “Я еду писать книгу в дом, который мне одолжили, рядом в Мил-ли-ля-Форэ”. — “Я еду с вами”. — “Если вы боитесь холода — то там нет отопления”. — “Это не имеет значения, я поеду с вами”.

Я вернулся девять месяцев спустя. В каминной трубе была очень плохая тяга, приходилось по утрам разбивать лед.

Мы жили, как свернувшиеся рядом клубочком котята. Ей было 20 лет, мне 22. Много спали, читали, разговаривали, катались в ее огромном открытом “бьюике”. Дефицит бензина, последовавший за суэцким конфликтом, заставил меня запасаться горючим у отца Франсуазы, на его заводе в Аржантейле.

Однажды утром я узнал, что мы переезжаем на мельницу Кристиана Диора. Там вечером перед потрескивавшим огнем камином она мне сообщила, что решила выйти замуж за Шеллера. Я мгновенно собрал вещи и вышел на дорогу к последнему автобусу до Парижа. Вернувшись домой, я сказал себе, что Франсуаза не замедлит мне позвонить. Но нет, звонка не было. Ее молчание длилось несколько месяцев». По горькой иронии, она позвала его провести уик-энд на мельнице, где должны были присутствовать также Жюль Дассэн и Мелина Меркюри, Жак Куарэ, Вероника Кампьон, а также Бернар Франк. Не хватало только Флоранс Мальро, которая лежала больная дома.

Для писателя Бернара Франка это приглашение явилось также причиной сердечных переживаний, так как он не питал особой приязни к Ги Шеллеру, своему обольстительному сопернику, который отдалил его от подруги: «Франсуаза возобновила со мной общение благодаря мадам Бланш, хозяйке “Бар-бак”. В бистро пробежал слух, что я тяжело болен, настолько, что, возможно, вообще не встану. Я пострадал от сильного отравления и лежал на тюфяке в больнице в Божоне, поскольку там не было мест. Франсуаза мне прислала телеграмму: “Дорогой мой, приезжай отдохнуть в деревню”. Вот так после месяца, проведенного в больнице, я на три недели попал в клинику Сен-Клу, время от времени наведываясь с ночевкой на мельницу».

В Корбей Франсуазу привезли в очень тяжелом состоянии. Настолько тяжелом, что к ней прибыл священник для исповеди. Жак Куарэ, обеспокоенный тем, что «астон мартин» никак не возвращается, взял «ягуар» и, увидев на дороге перевернутую машину сестры, понесся в больницу. Дежурного врача не оказалось на месте, и найти его не удалось. Тогда брат Франсуазы набрал номер одного из своих друзей, хирурга. К счастью, он оказался у себя и играл в карты со своим знаменитым собратом, специалистом по нейрохирургии.

Они тут же прибыли к находившейся при смерти Франсуазе. Было принято решение немедленно перевезти ее в клинику Нелли. Уверенности, что она вынесет переезд, не было. «Я ехал на “ягуаре”, освобождая дорогу машине скорой помощи, — рассказывает Жак Куарэ. — При въезде в Париж меня сменили двое полицейских на мотоциклах». Родителей Франсуазы не успели предупредить. Пьер Куарэ находился в деловой поездке в Италии и узнал о случившемся из огромного заголовка в газете, которую развернул его сосед по купе. Его жена, которая уехала в Кажарк, оставив квартиру на бульваре Малешерб на попечение преданной Юлии, получила известие также совершенно случайно, как и отец Франсуазы: