Франт 4

Эти три урода по сути с жиру бесились, с упоением отдавшись игре против Ордена, в итоге увязнув в ней, какие бы там цели Синдикат официально не декларировал теми высокопарными и даже громкими словами о прогрессе и прочем. Что, разумеется, было по рекомендациям технологов и для привлечения новых сторонников в свою политси... эм, просто силу. Нет, буржуи, конечно, двигали тот самый прогресс, ага, какое-то время, пока у них все не стало в шоколаде, а остальным в кино покажут, как классно они живут, образно говоря. Но довольно скоро весь прогресс превратился в по большей части показуху и одну лишь видимость, пусть и мастерски созданную, причем даже не для народа, а чтобы понтоваться перед прочими «инвесторами», назовем их так. Ведь не все же из них были хапугами, некоторые даже являлись идейными, ну или откровенно недалёкими. Хотя на самом деле вся эта движуха, если так подумать, не то что просто неэффективна при имеющихся-то ресурсах, ресурсищах, я бы сказал, а скорее бестолковая и даже в чем-то вредная для конечного дела. Заявленного, а не реального, разумеется. Мда.

В общем, с Синдикатом у меня проблем в ближайшее время не предвидится, а там и Менталистику освою.

Итак, чего-то я не очень понимаю, что ж в Академии произошло за те полтора дня, которые меня тут не было? Где все и почему те редкие встречные, что попадаются мне на пути, отворачиваются, а то и меняют дорогу при виде меня? Что за...

О! А вон и Милен, пойду-ку спрошу у неё.

— Привет, Мили, как тут у вас... а почему у тебя меч Лузин? — я с недоумением смотрел на ну никак не желавшую идти на поправку красноволосую девочку, сегодня ещё и вырядившуюся непойми во что, и сейчас в пол оборота ко мне в до крайности вычурной позе стоявшую у входа в здание моего общежития.

Непонятный пафосный плащ с изображением серебристого дракона. Под ним — строгий, явно мужской наряд. Меч Лузин — на поясе... А пояс-то — Вироны. За ним — ещё и жезл Лирон. Ну и кинжалы Лу и Ло — рядом. Меч Виолетты «Молниеносный» — на другом боку. На шее — фамильный Охранитель Ивон. А вон и любимая Розин брошь-артефакт от подслушивания — на груди. И весь этот вот, с позволения сказать, косплей мне о-очень не нравится.

— Посмотри мне в глаза, — боясь подтверждения самых плохих предчувствий, хрипло потребовал я. А когда на меня посмотрели два совершенно чужих глаза, в которых просто не возможно было узнать Милен, я всё понял, и мне стало больно. Наверное, больнее чем когда-либо с момента, как я оказался в этом мире.

— Зови меня Драко, — в несвойственной себе манере ответила... или, скорее, ответил на Системном языке тот, от кого, пожалуй, не стоит ждать сострадания, что ярко иллюстрируют напоказ выставленные им его трофеи, очевидно призванные сделать мне побольнее. Тот, кто сейчас занимал тело действительно несчастного создания Милен Серогорской. Что ж, а мне теперь, как видно, следует проявить старание.

Я молча и решительно направился к, очевидно, убийце самых небезразличных мне в этом мире людей, по крайней мере одна из которых испытывала ко мне сильные чувства, хотя от ещё одной я так и не услышал признания. Чем быстрей я вспорю эту отнявшую у меня их суку, тем быстрее напою свою боль его кровью и заполню ту леденящую пустоту, что зарождается где-то в груди.

— Восемь. Хотя, если считать и эту, то девять, — указав на себя, подтвердил мои мрачные предположения этот, засевший в красноволоске урод. — Я забрал у тебя девять близких тебе человек, отступник. Система была очень щедра, и даже за незапланированных ещё двух хорошенько отблагодарила, по достоинству оценив розововолосую, с присоединившейся к ней фиолетововлосой, когда та кинулась защищать салатововолосую. Хм(оживлённо), надо же? Целый гарем себе тут собрал. Разнообразие. Мне даже было приятно отсекать их очаровательные головки, осознавая, какой красоты я тебя лишаю.

Не жить тебе, гнида, а умирать ты будешь непросто. Уж я постараюсь!

Значит, Система, отчасти нарушая свои же правила, привела в этот мир Игрока, а это однозначно он, дабы целенаправленно лишить меня всех, по её мнению, близких, уж не знаю, в назидание ли, или в качестве изощрённой муки перед казнью. Причем Розин, а следом и Виолет понятное дело, пополнили их число, бросившись на помощь Лузин, явно же, что не из-за неё самой, а, наверное, из-за романтических чувств ко мне и юношеского максимализма розоволосой, ну и верности ей её старшей фиолетовокудрой подруги.

Эх, как глупо и... чего уж там, трогательно.

Но результат налицо и жертва, ради неспособного ответить взаимностью меня, оказалась напрасной, ибо Лузин, как видно, не спасена, а её меч сейчас на самом видном месте у этого конченого, и определенно призван вывести меня из равновесия, ввергнуть в приступ бешенства или ещё какую бурную реакцию.