Франц Иосиф. Любовь императора

То, что Елизавета опять так далеко, в чужой стране, крайне неприятно императору. До него доходят слухи, что весь свет объясняет эти необычные события причинами, разъяснять которые, даже если они не соответствуют действительности, ему неловко. Не говоря о любви к жене и о желании мирно жить с ней и с детьми и после праведных трудов иметь мирный очаг, ему необходимо заботиться о собственном авторитете и о престиже своей семьи. А они страдают, поскольку все теряются в догадках и распространяют более или менее достоверные слухи о подспудных причинах всех этих инцидентов с императрицей. Слишком резок переход от угрозы для жизни, которая нависает над ней в Вене, к удивительно быстрому улучшению состояния её здоровья на Мадейре и Корфу. Теперь Элен внесла ясность. «Я хотел бы использовать первые дни сентября, — пишет Франц Иосиф своей матери, — чтобы на несколько дней съездить на Корфу к моей дорогой Зизи, к которой после столь долгой разлуки меня гонит страшная тоска». Утром 13 октября император прибывает на Корфу. Он находит её гораздо более здоровой, рассказывает жене про свои заботы, просит быть благоразумной и обещает ей, когда дело касается детей, решительно принимать её сторону и, если необходимо, выступать против своей матери.

Император и императрица приходят к соглашению. Она переберётся в пределы монархии, но пока отправится в Венецию, куда к ней вскоре приедут дети, разумеется, без эрцгерцогини Софии. Остров Корфу, подобный неувядающему саду, очень нравится императору, но его больше интересуют фортификационные сооружения англичан. Удовлетворённый, Франц Иосиф возвращается домой. Теперь всё наверняка опять уладится; в Венецию он может ездить гораздо чаще, а пребывание там императрицы можно было бы использовать и в политических интересах. Уже слишком много разговоров о том, что после потери Ломбардии в Вене задумали обменять или продать Венецию.

26 октября паровой фрегат «Лючия» с Елизаветой на борту прибывает в Венецию. Рудольфа и Гизелу привозят в Венецию 3 ноября 1861 года. Встреча проходит очень трогательно, и Елизавета совершенно счастлива. Сразу же по прибытии детей возобновляются недоразумения с обер-гофмейстериной графиней Эстерхази, получившей от эрцгерцогини Софии инструкции о том, как обращаться с детьми во время пребывания в Венеции. Елизавета не согласна с этими инструкциями.

В конце месяца приезжает и Франц Иосиф. Ему, как и жене, приходится убедиться в холодности, какую проявляет к монарху население города. Он видит, что люди ведут себя спокойно лишь потому, что их сдерживают силой оружия, а в общем они презирают австрийское господство. Когда Франц Иосиф высказывает наместнику своё удивление тем, что венецианское дворянство избегает императорскую чету, предпринимается попытка побудить аристократов нанести визит во дворец. Ведь это их долг в отношении первой дамы империи. Однако всё безрезультатно. Елизавета начинает чувствовать себя в Венеции неуютно. Её здоровье не улучшается. Неразрешимый антагонизм с обер-гофмейстериной Эстерхази, которую ей никак не удаётся привлечь на свою сторону, тоже досаждает Елизавете, и в конце концов она добивается, чтобы император убрал графиню, заменив её прежней придворной дамой Паулой Беллегарде, успевшей к тому времени выйти замуж за графа Кенигсэгг-Аулендорфа. Граф одновременно становится обер-гофмейстером императрицы. Эрцгерцогиня София, разумеется, воспринимает эти перемены как личный выпад против себя...

В марте император Франц Иосиф снова навещает в Венеции свою супругу. От нечего делать Елизавета нашла себе вовсе небольшое развлечение. «Я задумала сделать альбом красавиц, — пишет она двоюродному брату, — и теперь собираю для него портреты женщин. Прошу тебя прислать все красивые лица, какие только сможешь раздобыть у Ангерера и других фотографов...» Впоследствии возникает просьба к министру иностранных дел организовать с помощью австрийских послов в разных странах розыск фотографий красивых женщин соответствующих стран и присылку их императрице. Рехберг передаёт это поручение дальше, замечая при этом послу в Константинополе, что помимо изображений восточных красавиц императрице хочется в первую очередь получить фотографии красивых женщин из турецких гаремов. Это замечание повергло дипломата в сильнейшее замешательство. Ведь добывать такие фотографии просто опасно для жизни, поскольку обычай запрещает это. Впрочем, ни один человек не верит ему, что эти фотографии действительно требуются для его императрицы и повелительницы. Тем не менее кое-что в этом роде раздобыть удаётся. (Часть альбомов с этой коллекцией императрицы находится в её музее в Будапеште, среди фотографий — и присланные Прокешем из Турции. — Примеч. авт.). Посол с улыбкой думает, что, возможно, императрица собирается в конце концов сравнивать изображения этих красавиц, собранные со всего света, со своими собственными восхитительными портретами, действуя как в знаменитой сказке: «Свет мой, зеркальце, скажи... кто на свете всех милее, всех румяней и белее?»