Франция. Большой исторический путеводитель

ФРАНЦИЯ БОЛЬШОЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ

К ЧИТАТЕЛЮ

«Ах! Франция! Нет в мире лучше края!» К этому взвизгу душевному грибоедовской барышни с чистой совестью присоединились бы многие поколения русских людей. Конечно же, и нынешнее поколение. Несмотря на то, что, в отличие от нескольких предыдущих, которые полжизни бы отдали, лишь бы хоть на карачках вскарабкаться на Эйфелеву башню - оно может любить вожделенную страну не только платонически. Не только как царство мечты, возведенное на фундаменте из книг, кинофильмов и репродукций. Теперь что - купил путевочку, выправил визу, и, пожалуйста, на рандеву. Ну, прямо как в самодержавной России.

Только вот возвращаются люди, переполненные самыми яркими впечатлениями - и заодно с хвастливыми восторгами отпускают всякие шуточки. Типа того, что «Франция, конечно, расчудесна, только если бы там еще и французов не было - совсем бы хорошо». Что такое? Да вот, и буржуазны они чересчур: расчетливы до мелочности, эгоистичны. И к пришлой публике не очень-то добросердечны, порою раздражительны. Хотя не без достоинств: выпить не дураки, по амурной части - на уровне своей славы, рожи жизнерадостные.

Но, господа-товарищи, есть ведь что и возразить. Во-первых, уж кому-кому, а не нашим в смертных грехах народившимся новорусским загребалам, и тем более не тем, кто у себя дома на них налюбовался, на чужих буржуев квакать. А во-вторых, и в самых главных: если народ соединяет в себе массу самых противоречивых свойств, которые и с плюсом, и с минусом, и с неопределенным знаком - разве это не свидетельство его, по меньшей мере, высокой незаурядности?

Буржуазность? Ее отнюдь не стыдился сам император Наполеон. По собственным признаниям, он и всю свою политику строил в расчете на вящую прибыль отечественной коммерции и промышленности. Но это на словах. А вот летят в порыве безудержной храбрости (тужур!) на огнедышащий вулкан батареи Раевского плотные массы французских кирасир - как летели до этого в десятках других сражений. Сколько их там вернется из этого пекла, многим ли доведется, хотя бы в преклонных летах, напялить теплый домашний колпак и подсчитывать проценты с ценных бумаг? «Гусар, доживший до тридцати лет, это не гусар, а дерьмо». Этот афоризм изрек маршал Ланн, не постеснявшийся, однако, дожить до сорока - когда ему оторвало ноги австрийским ядром. Его великий начальник тоже любил афоризмы. «Хороший государственный служащий не должен доживать до пенсии». Сам-то он до пенсии дожил - до острова Святой Елены. Хотя враги еще в 1813 году предлагали ему по-хорошему угомониться и мирно сосуществовать в довоенных границах. А он - ни в какую.

Не мелочны и не расчетливы были защитники баррикад, моряки дальнего плавания, вспыльчивые дуэлянты - невольники чести с аристократическим тиком… Хотя порою действительно - поглядит по сторонам в спокойную пору в тихом городке путешественник, и признает: нет страны более буржуазной.

Тому же стороннему наблюдателю французы покажутся иногда взбалмошными позерами. «Мне надо сосредоточиться», - они и это произнесут, эффектно рисуясь. Не верится, что вслед за этим можно нырнуть на какую-то душевную глубину. Но чего достигли французские гении вот так вот театрально сосредоточась - надеюсь, рассказывать не надо. Мы же с вами интеллигентные люди…

А возьмите эротизм французов. Какая такая неземной силы, всеобъемлющая любовь светилась, по свидетельствам всех очевидцев, в глазах святой Орлеанской Девственницы Жанны д 'Арк - та любовь, что взвела ее на костер? Соглашусь, что это пример слишком высокий. Но представляется, что не запросто, а как-то по-особенному, одухотворенно поднимались из теплых постелей, от сладко посапывающих возлюбленных, Антуан де Сент-Экзюпери и его бесшабашные товарищи-летчики - и усаживались за штурвалы тщедушных почтовых самолетиков. На которых перелететь океан и перевалить через Анды вероятность не больше, чем у маркиза вернуться с дуэли.

Миллионы подобных примеров, из которых следует фундаментальный вывод: в высших своих проявлениях любовь француза сама ищет соседства со смертью. Так повелось с незапамятных времен, когда еще и французов не было, а были галлы (кельты).

«Любовь (имеется в виду сексуальная. - А.Д.) и голод (или жадность. - Л.Д.) правят миром». Хорошо сказано (кажется, кем-то из приверженцев психоанализа). Возможно, действительно правят. Значительной частью мира и значительной частью французов. Но не миром и тем более не Францией. Потому что были и те, кто, раздираемые своею противоречивостью, породили несравненную французскую культуру и разыграли великую драму французской истории. О-ля-ля!

ДРЕВНЯЯ ГАЛЛИЯ ПРАИСТОРИЯ

Так кто же они, французы? В прямом смысле - вопрос, конечно, глупый, потому что ответ бездонен, а значит, отсутствует. Но, по крайней мере, откуда они взялись?