Франция. Магический шестиугольник

Рядом с музеем, в центре Салона, стоит памятник Нострадамусу. Прежде он стоял на въезде в город, но дважды его сбивали грузовики. Испугавшись катрена, где пророк говорит, что памятник его будет дважды сокрушен людьми, а на третий раз его снесет наводнением, салонцы перенесли памятник на самую высокую точку города: сюда наводнение уж никак не доберется. В Салоне даже в фонтанах вода не видна: из-за влажного климата фонтаны порастают мхом, превращаясь в большие зеленые грибы, по которым струйки стекают в чашу мелкими каплями. Про свою могилу Нострадамус тоже сделал предсказание: что будет вскрыта и что осквернитель не проживет и дня. Вроде бы так и случилось: крушившие все на своем пути революционеры расколотили могильную плиту на стене и надругались над останками. После чего были убиты в тот же день в случайной перестрелке. А в стене Нострадамуса похоронили, памятуя о его катрене, где он говорит, что «никто не наступит ему на горло». Отношение к Нострадамусу было столь почтительным, что слова эти расценили как указание на то, что на его могилу никто не должен наступать. Гроб замуровали в стене монастыря Кордельеров (то есть тех, кто подвязывается веревкой, – бенедектинцев). Теперь в этом здании – ресторан. А прах Нострадамуса собрали и перезахоронили в городском соборе Сан-Лоран, также в стене, и не где-нибудь, а в приделе Богоматери.

2006

Драгоценности Бордо

…неприступны подобные замки (Шато Марго, Шато Лафит-Родшильд и Мутон-Ротшильд, Шато Кос и прочие) только для праздношатающихся. Каждый желающий может заранее записаться на дегустацию, и в назначенный час не только попробует продукцию шато, но и совершит экскурсию по замку.

Вино бывает двух видов: один – это спиртосодержащий напиток, изготовленный из виноматериала, и о нем мы говорить не будем. Другой – эликсир, и я расскажу, чем заслужена его репутация драгоценного и волшебного.

Земли вокруг Бордо сплошь покрыты виноградниками. Они посажены ровными рядами, никаких заборов и пугал, но каждый хозяин знает свои наделы и еще с гордостью предложит путешественнику сравнить: какая у него красивая лоза, не то что у соседа. Уважающий себя винодел делает вино только из собственного винограда. Собственность эта стоит миллионы, но даже тот хозяин, который избрал какую-нибудь город скую профессию, как моя приятельница Марьетт, виноградники свои ни за что не продаст. Марьетт (вина Graves) наняла людей, которые ухаживают за саженцами, собирают урожай, закупоривают виноградный сок в бочки и разливают вино в бутылки, а уж этикетки она не доверит клеить никому, только сама. Этикетка – это гордость, это имя ее вина, оно дороже собственного имени. Каждый уикенд Марьетт мчится из своей бордоской квартиры в Ландирас, где у нее дом и пару гектаров виноградников. Это считается мало. Но тот бордосец, у которого вообще нет виноградника – считай, пролетарий, без роду без племени. Потому что виноградники здесь переходят по наследству веками, некоторым – тысяча лет.

Шато Лафит Ротшильд

Монтескье, Монтень и Мориак – три знаменитых писателя из Бордо – были виноделами, и их потомки продолжают традицию. Правда, вин Монтескье (замку – 900 лет), видимо, больше не будет. Последняя в роду, дряхлая старушка, решила выкорчевать виноградники – не получается у нее вино. Чтоб вино получилось – надо обладать исключительными качествами. Трудолюбием, терпением, добротой, честолюбием. Честь марки – как у офицера честь мундира. Виноградники – ежедневный, тяжелый и жертвенный труд, заниматься им без любви к виноделию невозможно. Здесь не говорят «производить» вино, говорят – воспитывать, выращивать. Это как воспитание детей. Для того чтобы вино получило аттестацию АОС (appellation d’origine controlee) – а только такое вино может считаться достойным, – нужно соблюдать множество очень строгих правил. На лозе должно быть определенное количество гроздей, лишние нужно вовремя срезать. Специальный виноградный врач, чей визит стоит дороже врача для людей, наблюдает саженцы, меряет температуру, берет пробы земли, воздуха, листьев и плодов и ставит диагноз. Если злые люди из АОС – надсмотрщики («мы живем в ГУЛАГе», – шутят виноделы) – обнаружат погрешности, они снимут с вашей драгоценной марки заветную надпись: апелясьон шато такое-то подтверждено. И поставят просто: апелясьон Бордо. Если недочеты покажутся им серьезными, разжалуют в столовое вино (vin de table). Это пощечина, удар ниже пояса, и 365 дней ваших усилий и затрат будут вознаграждены бросовой ценой за бутылку.