Франция. Магический шестиугольник

Реюньон – как раз такое образование, где глобализация проходила обкатку в течение нескольких веков. Делалось это ненарочно, просто непонятно было, как жить на вулкане, а жить хотелось, так и прививали там растения, животных, птиц, разные народы – одни принялись, другие не вынесли, третьи, смешавшись, образовали невиданные доселе породы. Например, маргуйа. Казалось бы, просто ящерка. Ан нет, это ящерка особая, реюньонская, живет только в домах и ест комаров. Потому на вечно влажном востоке острова комаров нет. Тут и с ветрами дело обстоит странно. Ветер дует только с востока, больше ниоткуда. Дожди, которые он с собой приводит, сразу на востоке и выпадают. Там влажность в десять раз выше западной. Подсушивает восток действующий вулкан, Питон Жерла.

Для живого он не опасен – не курится, – но из жерла регулярно вытекает раскаленная кровь Земли, остывая, она прирезает острову окружностью 208 кв. км чуток суши. Запекшаяся земная кровь – это пемза, черная, темно-серая, пористая, но загадочным образом она опушается землицей, окаймляется зеленью, из которой вычленяются хамелеоны и начинают ползать. Только движение выдает в хамелеоне его отдельность от занятой им ветки, здесь этого зверька прозвали Спящим (L’Endormi), поскольку шевелится он редко, боится быть съеденным. Я встретила двух хамелеонов, передвигаются они со сверхзвуковой скоростью, то есть бесшумно, как и маргуйа, и оба являются символами острова. Что неудивительно: экологически несознательные, а главное, голодные, реюньонцы ухитрились съесть всю живность, которую сумели поймать. На острове только эти шустрые мини-ящеры и остались, хотя повсюду нарисована птица додо (ее громким, как считается, именем названо местное пиво), рисуют и цветастых попугаев (какие ж тропики без ярких птиц), но всех их давно съели и перьями не подавились. Да здесь даже иглами не давятся: с ноября по апрель на острове открыт сезон охоты на ежей.

Такая лагуна на всем побережье одна, поскольку на значительном расстоянии от берега вытянулся коралловый риф, который светится в полной тьме длинной белой полосой. Об этот риф разбиваются самые гигантские волны.

Снежный Питон и устремившийся за ним из недр Питон Жерла, проскользнувший в уже проделанную дырочку в ядре, поначалу были двумя отдельными островками, но позже соединились лавой – навеки, в горе и в радости, став единой сушей. Арабы приплыли в XII веке (это была эпоха их расцвета, наш средневековый «провал»), осмотрели вулканический остров, но не придумали, что с ним делать. Португальцы, главные мореплаватели и открыватели земель, пришвартовались в XVI веке и подумали, что каменюка может служить местом отдыха на длинном пути в Индию. Это был мореплаватель Педро Маскаренас, который слегка, для привалов, обустроил остров. Благодарность реюньонцев ему по сей день огромна: его именем названы улицы, отели, рестораны и Ботанический сад.

Если ревматизм – надо прикладывать пачули, а вот большие желтые цветы в форме колокольцев, датура, сушат и курят – от кашля и простуды. Заодно они галлюциногены, что по здешним представлениям, входит в понятие лекарственных трав.

В XVII веке на остров-вулкан пожаловали французы и, обнаружив некоторые удобства, оставленные португальцами, порадовавшись теплому и солнечному климату, решили там навеки поселиться. Их было 12 человек, среди них – г-н Hoareau (Оаро). Я беседую с его потомком, Лораном Оаро, казалось бы, француз, белый (за 350 лет его предки колонизаторы не смешались ни с мальгашами, ни с индийцами, ни с китайцами) – на самом деле, креол. На Реюньоне все креолы. Никто, кажется, даже не различает цвета кожи и не понимает, что такое национальность. Реклама United Colors of Benetton – это проза жизни Реюньона. Лоран, как и все, говорит по-креольски – это домашний язык, для общения между собой, государственный язык, естественно, французский. Креольский не учат в школе, лишь недавно был сделан словарь креольского языка, на нем уже написано пару книг, но традиционно это язык устный.