Франция. Оливковая ферма

Из фургона выбирается удовлетворенный l'expert. Это грузный тип в мешковатых брюках, стоптанных туфлях и с прочно приклеившимся к нижней губе окурком. У него красные в прожилках глаза, темные висячие усы, и уже в одиннадцать утра от него невыносимо разит алкоголем. Едва взглянув на бассейн, он вздымает руки к небесам и начинает причитать:

— Бог мой! Он же построен в конце двадцатых!

— Ну и в чем проблема? — сурово справляюсь я.

Он кривится, критически осматривает меня, а потом начинает вышагивать по периметру бассейна, то наклоняясь, то вытягивая шею наподобие страуса.

— Это, конечно, весьма вместительное и солидное сооружение, — наконец заявляет эксперт, — но в нем ведь нет очистительных фильтров!

Хорошо, что девочки этого не слышат, потому что я уже понимаю: нас ждут плохие новости. Так оно и есть.

Через три дня после того, как бассейн будет наполнен водой — в том случае, разумеется, если мы ее найдем, — она зацветет и станет изумрудно-зеленой, а в таком климате это может представлять реальную опасность для здоровья. Короче говоря, мы не сможем просто залить в бассейн воду, как мечтали, — предварительно нам придется устанавливать очистительную систему, а ее приблизительная стоимость, названная нашим гостем, повергает меня в шок.

За ланчем Мишель все-таки сообщает об этой неутешительной новости девочкам, и они даже не пытаются скрыть своего разочарования. Как, впрочем, и я. Подавленные, мы возвращаемся к очистке территории.

В надежде поднять упавшее настроение Мишель весело кричит нам вслед:

— J’ai ипе bonne idée![54]

— Папа, пожалуйста, больше не надо твоих дурацких идей, — фыркает Ванесса, даже не оглянувшись в его сторону. — Весь этот дом — одна глупая идея, — доверительно сообщает она сестре, а я чувствую, как в горле встает комок.

— Гениальное изобретение! — как ни в чем не бывало продолжает Мишель. — Я придумал, как использовать пустой бассейн.

Но девочки по-прежнему не смотрят на отца, и он, грустный, уходит в дом. Правда, через пару минут возвращается с нашим старым кассетным магнитофоном и зачем-то спускается с ним в бассейн. Я заинтригована.

— Посмотрите-ка на своего отца, — окликаю я Ванессу и Клариссу, но они не реагируют.

Остановившись ровно посредине пустой чаши, Мишель опускает магнитофон на дно и вставляет в него кассету. Голос Стинга в сопровождении гитары многократно отражается от бетонных стенок и поднимается к самой вершине нашего холма. Мы втроем тут же забываем о своей нудной и изнурительной работе, и на наших расстроенных лицах расцветают улыбки. Побросав инструменты, мы бежим вниз, к бассейну. Мишель весело оглядывает своих трех потных и грязных девочек.

— Во всем плохом есть что-нибудь хорошее, — смеется он и подмигивает мне, а Памела лает от удивления, не в силах понять, с какой стати мы вдруг начинаем вопить как сумасшедшие и скакать под музыку.

В самый разгар этого слегка безумного веселья к дому подъезжает белый пикап «рено», и из него вылезает вчерашний электрик месье Дольфо. Он бросает на нас изумленный взгляд, а потом старательно притворяется, что не замечает орущего в пустом бассейне магнитофона, исходящей лаем толстой овчарки и трех прыгающих на дне обезумевших существ. От этой демонстративной скромности мы хохочем еще сильнее.

Месье Дольфо отводит Мишеля в сторонку, подальше от трех чумазых истеричек, и заводит с ним какой-то серьезный и крайне секретный разговор.

Выясняется, что вчера вечером он распил бутылочку вина со своим приятелем, водопроводчиком и по совместительству местным трубочистом, и в разговоре между прочим упомянул о проблеме, с которой столкнулись новые владельцы дома на холме. Quelle surprise![55] Оказалось, что его приятелю, родившемуся и выросшему здесь же деревне и в юности излазившему все ближайшие склоны, в точности известно расположение нашей водопроводной станции. И теперь месье Дольфо предлагает вечером заглянуть к нам в гости вместе с этим водопроводчиком, месье Ди Луцио. Общий восторг. Я несусь в деревню, закупаю несколько ящиков пива и заталкиваю их в новый холодильник, чтобы было чем угостить дорогих гостей. Но до поры до времени, наученная несколькими разочарованиями, я не позволяю себе радоваться. Кто бы мог подумать, что одна только мысль о льющейся из крана воде сможет привести меня в такой экстаз?