Франция. Оливковая ферма

У Мишеля взгляд более практичный и конструктивный. Я поглощена мелочами, а он представляет картину в целом. Он умеет видеть и учитывать рельеф местности, замечает симметричность старых посадок, которая ускользнула от моего взгляда. Он обращает внимание на трещины, оползни и просевшие стены, отмечает поздние пристройки, испортившие простой и элегантный облик дома. Он рисует планы будущей ирригационной системы и размышляет о том, какие растения лучше сажать в этой гористой местности. Он никогда не заказал бы сотню кустов роз, которые непременно погибнут от недостатка воды. Правда, о розах мы стараемся не вспоминать, потому что продавец, как и следовало ожидать, бесследно испарился вместе с моими деньгами.

И еще он мечтает о художниках, сценаристах и писателях, которые будут творить в деревянных домиках, выстроенных в нашей сосновой роще. Тут я с ним не согласна, но наши споры никогда не бывают ожесточенными и не портят общей идиллии. Наш союз построен на гармонии, любви и страсти и скреплен жарким солнцем, яркими цветами и ароматами Прованса.

Я, актриса, в которой отродясь не было ни капли практичности, вдруг, к своему удивлению, чувствую что-то похожее на зов предков, ирландских фермеров. Меня больше не манит haute couture[125], царящая в Каннах. Теперь мне гораздо милее садовые питомники и магазины, торгующие стройтоварами.

В минуты стресса я могла перепутать протечку с форелью, но в университете на курсах я удивляю преподавателей и других студентов, все еще борющихся с перфектами и паст перфектами, свободно рассуждая на темы, связанные с садовыми инструментами, строительным оборудованием и запчастями для бассейнов — большинство этих слов я никогда не знала даже по-английски! Возможно, все это означает, что для меня и в самом деле началась новая жизнь.

Я вижу, как мама настороженно наблюдает за мной и Мишелем. Конечно, она волнуется за меня. У папы, как всегда, находится подходящий к случаю афоризм:

— В Англии у тебя была работа, дорогая. Ты ведь понимаешь, синица в руке…

Он только что проснулся после сиесты и теперь играет с собакой: вернее, Безимени, как щенок, валяется на спине, а папа треплет ее по пузу. Вдруг я замечаю, что он хмурится.

— Что такое, папа? У Безимени что-то не в порядке?

— Конечно, Кэрол, ты и раньше делала немало глупостей, — продолжает мама, — но послушай, если тебе так уж нужен бассейн, может, стоило поехать в Голливуд? Кто не рискует, тот не пьет шампанского!

Не удержавшись, я хихикаю при воспоминании о «глупостях», упомянутых мамой. Я действительно совершила их немало: ни с того ни с сего переезжала в Рим, где жила случайными заработками и учила итальянский язык; целую неделю провела в кратере действующего вулкана; ныряла с аквалангом во всех возможных морях; путешествовала по Лапландии на собачьей упряжке; в общинном доме на Борнео напилась допьяна какой-то подозрительной жидкости в компании охотников за головами; в одиночку путешествовала по Амазонке… список можно продолжать еще долго. Я не жалею ни об одной из этих глупостей, но покупка «Аппассионаты» — это совсем другое дело. Это поступок, который потребовал от меня мужества и веры.

— Ну что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — завершает разговор мама.

Я не знаю. Было бы неправдой сказать, что я во всем уверена. Я точно знаю только, какую жизнь хочу оставить позади, какие воспоминания и привычки сбросить, как старую кожу, а вот куда я приду, мне пока неведомо. Я просто иду вперед и в пути учусь и познаю себя. А рядом со мной идет человек, которого я люблю. И — что, возможно, еще важнее — который любит меня. Я понятия не имею, чем все это кончится, но все-таки уверена: лучше сделать попытку, чем в старости смотреть в окно подслеповатыми глазами и вздыхать: «А что, если бы?..»

— Собака беременна, — вдруг объявляет папа.

Я моментально забываю о философии. Втроем мы опускаемся вокруг Безимени на корточки и разглядываем ее живот. Она удивляется и на всякий случай жмется к папиным ногам.

— Этого не может быть, — говорю я, глядя на ее действительно набухшие соски.

— Надо показать ее ветеринару.

— Да нет, этого не может быть! С чего ей быть беременной?

* * *

Для того чтобы Хашиа мог продолжать установку изгороди вокруг нашего участка, мы обязаны вызвать géomètre[126], который разметит границы. После этого он пошлет всем нашим соседям письменное уведомление, к которому будут приложены карты и схемы. Если соседи, чьи участки граничат с нашим (к счастью, они у нас всего одни), не оспорят наши права в течение двадцати восьми дней, тот же геодезист отошлет им на подпись документ, подтверждающий отсутствие претензий.