Франция: сладкие воспоминания, горькие прощания

В тот момент казалось, что все потеряло прежние смыслы. Чувства стали неразличимы. Словно моя жизнь – картина акварелью, и кто-то пролил на нее воду. Краски потекли, а детали размылись. Все, что было раньше, уже не имело власти, а будущее не волновало. Кто-то наконец-то сломал огромные часы – и теперь в сердце всегда будет тишина. Больше не нужно будет ничего никому доказывать. Вечная гонка за призом «стать кем-то» прекратилась. Осталась только я и эта ночь.

Вскоре я уже не могла бороться со сном. Я выключила свет, закрыла окно и легла спать, укрывшись тоненькой белой простыней.

Я проснулась с трудом. За окном было пасмурно, капал дождь. В такую погоду хочется весь день проваляться в кровати. Я умылась холодной водой (единственной, которая была), навела порядок в чемодане и подкрасилась. Выглядела я лучше, чем за день до этого, но грязная голова и усталость уже стали моими неотъемлемыми спутниками. Когда я вышла в коридор, началась эстафета с чемоданом и винтовой лестницей. Я так и не поняла, кто кого стащил вниз – чемодан меня или все-таки я его.

Мне хотелось провести в Бордо еще хотя бы неделю. Днем фотографировать город и есть вафли в прикуску с шоколадным мороженым, а вечером возвращаться в свою комнату с бутылкой вина. Каждый вечер пробовать новое вино, слушать музыку Эдит Пиаф и пересматривать сделанные фотографии. Но нужно было ехать дальше. И все, что я могла – это пообещать себе, что обязательно когда-нибудь вернусь, сниму эту же комнату и объемся вафель.

На вокзале я перекусила в уже полюбившемся Макдональдсе и выпила чашку долгожданного капучино. За полчаса до прибытия поезда на табло должен был высветиться номер платформы. Но это было бы слишком просто, правда? Поэтому за полчаса до прибытия моего поезда все табло на вокзале погасли. Я приняла очередной вызов со спокойствием самурая, взяла в руки чемодан и отправилась на поиски работников вокзала. Слава богу, первый встретившийся мужчина указал мне дорогу.

Поезд стал набирать скорость, оставляя Бордо позади. Я взглядом провожала город.

В рюкзаке у меня лежала книга «Мечтатели». В ней Дон Джордж собрал короткие истории писателей о путешествиях, которые изменили их навсегда. Автор называет это потерей невинности. Все истории повествуют о невинности. Невинности первого путешествия, невинности перед лицом опасностей, невинности, связывающей людей и места. Дон Джордж пишет: «Когда я уехал из Принстона в Париж, я думал, что если ты потерял невинность, то это навсегда. Но потом я терял ее, терял и терял и продолжаю терять уже много лет спустя. Теперь-то я знаю, что невинность неисчерпаема – чем больше мы теряем, тем больше находим. Каждый промах – неважно, за-за чего он произошел: за-за безразличия, идеализма, неприятия или непонимания, – дает нам понимание того, как много еще в нас осталось».

Я читала эту потрясающую книгу и ловила себя на мысли о том, что ночь в Бордо стала для меня тем самым моментом потери невинности. Я приобрела и потеряла в ту ночь намного больше, чем могла ожидать. В ту ночь в маленькой комнате за пятнадцать евро я открыла свое сердце огромному незнакомому миру. И он пошел мне на встречу.

Ради океана

Я сидела в вагоне одна. Поезд ехал бесшумно, кресло удобно подпирало спину, а в ушах играл Bob Marley “A lalalaclong”. В окне проносилась Франция, так же быстро, как в последнее время проносится моя жизнь. Тогда я смотрела на мелькающие картинки и впервые за все путешествие осознала, что нахожусь за 2000 км от дома. Я ощущала себя маленькой точкой, которая затерялась на мировой карте. Точкой, которая отчаянно мчится вперед, оставляя позади лишь тусклую штриховую линию.

Где-то через два часа поезд приблизился к станции Rochefort. Я вышла на пустынную платформу и вдалеке увидела начало небольшого тихого города Рошфор. Этот город был построен еще в XVII веке по четкому плану министра военно-морского флота Людовика XIII с целью защитить побережье от набегов англичан. Прямые длинные улицы, вдоль которых выстроились в ряд одинаковые дома, стали символом безукоризненного военного порядка. Каждый дом здесь, словно отклик из прошлого, оброс растениями и туристическими вывесками – живыми символами настоящего. Я находилась в шестнадцати километрах от Иль-д’Экс.